В конце февраля 2024 года Константинопольский патриархат сообщил о восстановлении в сущем сане нескольких священников до этого лишенных этого сана в Русской Православной Церкви. Как и почему в России сложилось мнение, что Константинополь является «крайним судией» в церковных вопросах, — размышляет историк Церкви Глеб Чистяков.
Суды Константинопольского синода
Запрет в служении и, особенно, извержение из сана являются очень строгими и крайними мерами воздействия на того или иного клирика. По каким бы причинам эти прещения не были бы наложены, по справедливым или несправедливым, они крайне болезненно воспринимаются любым церковным служителем. Поэтому нередко клирики пишут апелляции, оспаривают эти решения в церковных судах разных инстанций.
Сравнительно недавно обозначилась тенденция, что все большее число священников Русской Православной Церкви, получившие прещения, обращаются с апелляционными жалобами в Константинопольский патриархат.
Число таких клириков продолжает расти. В феврале 2024 года Синод Константинопольского патриархата по рекомендации патриарха Варфоломея принял решение о восстановлении в прежних священных степенях клириков Православной Церкви в Литве, которых лишил сана Московский патриархат. В документе идет речь о том, что несколько месяцев назад к патриарху Варфоломею обратились с письмами клирики из Литвы — протоиреи Владимирас Селявко и Виталиюс Моцкус и священники Виталис Даупарас, Гинтарас Сунгайла и Георгий Ананьев, «которые были подвергнуты наказанию лишением сана Московским патриархатом и на основании своих прав подали ему (Варфоломею) апелляцию».
28 февраля 2024 года появилось официальное заявление Синода Константинопольского патриархата, касательно известного московского клирика, бывшего настоятеля Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерея Алексея Уминского::
«Рассмотрено прошение протоиерея Алексея Уминского, бывшего клирика Московского Патриархата, подавшего апелляцию к Всесвятейшему Вселенскому Патриарху Константинопольскому.
Наш Патриарх, имея исключительное право, как по Божественным и Святым Канонам (8-му и 17-му Четвертого Вселенского Собора), так и по утвержденной практике Церкви, а также имея ответственность за принятие апелляции, принял поданное прошение.
Кроме того, после такого восстановления, в ответ на поданное прошение Вселенский Патриарх принял под свой омофор упомянутого клирика, согласно с правом Вселенского Патриарха, как это указывается в толковании Феодора Вальсамона к 17 и 18 канонам Трулльского Собора и к 10 Седьмого Вселенского Собора („только патриарху Константинопольскому полагается принимать чужих клириков без отпускной грамоты того, кто их рукоположил“)».
Греческий соблазн
После этих событий многие в России стали задаваться вопросами, почему Константинопольский патриархат взял на себя и, причем взял довольно бесцеремонно, роль главного судьи в делах русской Церкви?
Патриарх Варфоломей раздает томосы на автокефалии, судит дела клириков, издает разнообразные указы, относительно церковных институтов России и стран СНГ.
Некоторые видят в этом некую новую церковную политику. Однако это мнение поверхностно. В этом случае лучше всего подходит афоризм, некогда произнесенный председательством правительства РФ Виктором Черномырдиным: «Не было никогда, и вот опять!»
На самом деле греческое пленение русской Церкви началось более 300 лет назад, когда сама русская Церковь и государственные власти собственноручно передали церковный суверенитет в руки греческих иерархов.
С приходом к власти династии Романовых в начале XVII века греческое влияние в русской Церкви стало мало-помалу увеличиваться. Поначалу греческие первоиерархи восточных церквей приезжали на Русь как бедные просители и получали от царя немалые, иной раз просто фантастические пожертвования в денежной и натуральной форме.
Вселенские патриархи, включая бывшего Константинопольского предстоятеля Афанасия Пателара, имели право посещать Москву для получения царских подарков и сбора подаяний часто — раз в три года. Раз в четыре года было позволено приезжать попрошайкам из Ватопедского и Пантелеймонова афонских монастырей, а также из солунского монастыря Анастасии Узорешительницы.
Однако этим дело не закончилось. Уже спустя пару десятков лет греки стали активно вмешиваться во внутреннюю церковную политику и заправлять русскими делами.
Историк Карташев так описывает эти метаморфозы:
«Греки и все греческое приобрели в Москве прочное влиятельное положение, авторитет греков высоко стал теперь во мнении русских… Ловкие гречане захватили в свои руки все наши церковные дела и буквально хозяйничали в них. Они были душою, инициаторами и руководителями всех правительственных мероприятий по делу Никона и его противников, авторитетными советниками и решителями всех возникавших тогда церковных вопросов и недоумений, исполнителями ими же внушенных правительственных распоряжений, особенно по сношениям с восточными патриархами. Русские в сознании своего бессилия, своей неспособности преодолеть своими только силами все более осложнявшиеся церковные затруднения как-то пассивно шли за своими учеными, готовыми на все руки руководителями, беспрекословно соглашались с ними во всем, не пытаясь и не решаясь оказать им в чем-либо противоречия или выступить против них с чем-либо своим».
Этот почин открыл патриарх Антиохийский Макарий, в неделю Православия 1655 г. в Успенском соборе он с амвона проклял двуперстие, что везде крестятся триперстно. В марте 1655 г. собор русских иерархов, с участием патриархов Макария и Гавриила (Сербского), одобрил только что напечатанный служебник, заново переведенный с греческого печатного служебника с учетом всех рекомендаций патр. Макария.
Каждая услуга восточных иерархов щедро оплачивалась. Дьяк Возницын пишет: «А за те грамоты дал он, Прокофей, Царегородскому да Иерусалимскому патриархам по триста талеров, а Александрийскому Прохору сто пятьдесят талеров, Антиохийскому — сто талеров. Да сам он, Прокофей, поднес им патриархам: Царегородскому, Александрийскому, Иерусалимскому при отъезде своем из Царяграда за теж великаго государя и за иные дела по пятидесяти золотых червонных, да на соборы их: на Царегородской, на Александрийской, на Иеросалимской, на Антиохийской по двадцати золотых, а митрополитом дано собольми, а тот расход писан в соболиной раздаче».
Грекофилия распространилась не только на собственно богослужение, но и на остальные формы церковного искусства и культуры. Например, Московский Собор 1675 г., прозванный галантерейным, утвердил ношение русскими клириками греческого облачения. Греческие квадратные клобуки, произошедшие от мужских фесок Османской империи, были сделаны обязательными для иночествующих и епископов на Руси. Это «переодевание» было скопировано настолько бездумно и бессмысленно, что в России этот мужской головной убор стали носить и женщины -инокини. Такого не было и нет даже в самой Греции.
Копирование греческих образцов популярно и сегодня. В недавнем интервью с настоятельницей Годеновского Переславского Никольского женского монастыря игуменьей Евстолией (Афониной), посвященном расширению древнего монастыря, говорится: «Новый храм должен стать копией храма Святой Софии в Константинополе». Смысл этого в том, чтобы «подчеркнуть идею преемственности России от Константинополя». Получается, что на ассоциации с построенным в Подмосковье патриархом Никоном «Новым Иерусалимом», на ярославской земле возводится «Новый Константинополь». Подробнее об этом странном проекте читайте в статье «Откуда „Византия“ в Ярославской области».
Томос о суде на русской Церковью
В преддверии Большого Московского собора 1667 года, созванного чтобы осудить старые русский обрядовые и духовные традиции и в котором приняли участие многочисленные греческие иерархи, были проведена подготовительная работа. В частности приняты законодательные меры, подчиняющие русскую Церковь греческой. В 1663 году в Константинополе собирался Собор, который по просьбе Русской (новообрядческой) Церкви рассматривал ряд важных вопросов. Итогом этого Собора стал Томос, который провозгласил верховенство Константинопольского патриархата в богословских, литургических и канонических вопросах жизни русской Церкви.
Вот, что об этом рассказывает помощник ныне здравствующего патриарха Варфоломея, епископ Макариос Христопольский (Гриниеза́кис):
«В 1663 году, например, на Константинопольском Соборе, который проходил с участием всех Восточных патриархов, и был собран для рассмотрения вопросов богословского, литургического и канонического содержания, поднятых Московским патриархатом, был рассмотрен, среди прочего, и вопрос «эклита» (право верховного церковного суда — прим. ред.).
Московская Церковь подняла тогда вопрос о том, принадлежит ли Патриаршему Престолу Константинополя право суда относительно других Церквей, и им ли выносится окончательное решение, относительно какого-либо церковного дела. Восточные патриархи письменно выразили определение Православной Церкви по вопросу об «эклите». В ответном послании, которое было отправлено русской Церкви и которое, в силу его важности, было названо «Томосом», ими единодушно утверждается, что
«вопросы всех Церквей для конечного судебного разбирательства подаются в Константинополь и им принимается окончательное решение».
Теперь становится совершенно очевидным, что нынешние проделки патр. Варфоломея по раздаче томосов на автокефалию, суды над русскими клирикам и все прочее укладывается в парадигму, сложившуюся в отношениях греческой и русской церквей еще в далеком XVII веке.
Излечима ли грекофилия?
Несмотря на разрыв евхаристического общения между Московской и Константинопольской патриархиями по вопросу признания новой Православной Церкви Украины, никакого пересмотра политики грекофилии, культурной и богословской зависимости от Константинопольской кафедры, распространившейся в России после реформ ХVII века, не происходит.
В обществе тем временем зреют вопросы: а так ли авторитетны греки в вопросах церковного канонического права? Почему их вмешательство в церковную жизнь на Руси приводит к нестроениям? Нужно ли отказаться от грекопоклонства и возрождать свою суверенную церковную и культурную парадигму?
На мой взгляд, должны быть не только дезавуированы документы, признающие зависимость русской Церкви от греков, и отменены решения Собора 1666-1667 годов, но и пересмотрена идеологическая сторона вопроса. Необходим отказ от парадигмы, в которой история Византии, история Вселенской церкви и Вселенских соборов уравнивается с поздними обычаями и традициями греков.
Надо прямо сказать, что этнический греческий филетизм — это национальная традиция довольно позднего происхождения, и она не может быть образцом для подражания и тем более копирования.
Остается надежда, что в случае поворота власти к политике покровительства национальной культуры, ее распространение и популяризация не займет длительного времени. Для решения многих вопросов нужна лишь воля национальных светских и церковных элит. Если популяризировать и внедрять русскую культуру с тем же усердием, как Романовы внедряли греческую, немецкую и итальянскую, то результат не заставит себя долго ждать.
Комментариев пока нет