О Литургии по старому и новому обряду

От редакции: Игумен Кирилл (Сахаров) имеет опыт совершения Литургии не только по старому, дониконовскому чину. Являясь насельником Данилова монастыря, он много лет служил там Литургию по новому обряду. В храме же святителя Николы на Берсеневке (РПЦ), где он служит настоятелем, богослужение совершается только по старому чину.

На первый взгляд разница невелика. Основные отличия мы уже приводили в статье «Основные отличия старообрядческой Литургии от новообрядческой», опубликованной в разделе «Приглашаем в храм». Но оказывается, что за 350 лет, прошедших после раскола Русской Церкви, накопилась не просто разница в текстах и обрядах. Отец Кирилл, имея возможность сравнить два чина, говорит, что совершение Литургии по древнему чину, тщательному и пронизанному покаянным духом, — большой труд. Служить по-новому, по его словам, намного легче.

***

Отношение к дониконовскому чину Литургии

Главное Богослужение в Православной Церкви — Божественная Литургия, обедня, как в простонародье говорят. «Общественное служение» — так переводится слово «Литургия». Хочу акцентировать внимание на сравнении официально принятого в РПЦ и совершаемого сейчас повсеместно текста чина Литургии с древнерусским, то есть с тем, что был на Руси от Крещения при князе Владимире и до реформ патриарха Никона в середине XVII столетия. Этот древнерусский, дониконовский чин Литургии практикуется в нашем храме святителя Николы на Берсеневке с первого дня его открытия (конец 1991 года).

Конечно, тема эта в какой-то степени специальная, ведь речь пойдет во многом о том, что не видно глазу молящегося в храме. Хочется показать всю значимость, красоту нашего древнего литургического богослужебного чина, побудить задуматься над тем, какое драгоценное наследие мы имеем, и снять возможные недоумения. Сейчас в РПЦ отношение к древнерусскому наследию, дореформенному богослужебному укладу, официально звучит как «равноспасительное и равночестное». То есть и нынешнее общеупотребительное, и то, что было до реформы Патриарха Никона в середине XVII столетия, признано равночестным и равноспасительным.

Но мы знаем, что в истории было и другое отношение, когда все это шельмовалось, отвергалось. Постепенно шел процесс пересмотра такого критического, радикально-отрицательного отношения. На сегодняшний день мы имеем следующее: на Соборе 1971 г. были сняты клятвы на старый обряд; можно еще упомянуть решение Синода Русской Православной Церкви 1999 г., где говорилось о том, что Церковь ценит наше древнее наследие, призывает относиться к нему с пониманием, приветствует использование отдельных древних чинов в нашей богослужебной практике.

Подготовка к Литургии начинается с вечера

Совершение Литургии предваряется продолжительным всенощным бдением. В церковных правилах сказано, что священник, совершающий Литургию без предварительного совершения накануне вечернего Богослужения, смертно согрешает. Ясно, что и для обычного мирянина, особенно для того, кто причащается, обязательно посещение вечернего богослужения накануне Литургии.

В нашем храме сложился полумонастырский уклад не только в богослужебном плане, но и в повседневной жизни, даже во внешнем облике прихожан. У нас проходит общая подготовка к причащению. В половине одиннадцатого вечера мы начинаем читать правило, положенное для причащающихся. Это обычные каноны и причастные часы: такова особенность древнего чина.

По древнему чину помимо третьего и шестого часа перед Литургией читается еще и девятый час. Причастные часы имеют то же содержание, что и обычные часы, — это один из элементов суточного богослужебного круга. В древности они читались отдельно. Например, 3-й час на Востоке соответствовал нашему 9-му часу утра, 6-й час — 12-ти часам, а 9-й час — примерно 15-ти часам.

Так вот, о причастных часах. Обычное их содержание нам известно. Скажем, на третьем часе читается псалом 50-й «Помилуй мя Боже», на шестом часе — псалом 90-й «Живыи в помощи»… Но тропари и кондаки имеют иное содержание, а именно — посвящены теме причащения. Какой же их смысл? Зачем, казалось бы, повтор, ведь утром в храме читается то же самое? Это потому, как я понял для себя, что священник утром, совершая Литургию, в то время, когда читаются часы, будучи занят совершением проскомидии в алтаре, может быть не совсем внимательным. Причастные же часы настраивают и священника, и молящихся к встрече с Живым Христом за Божественной литургией. У покойного митрополита Антония (Блюма) есть такое выражение: за всенощным бдением мы служим Богу, а за Литургией Господь служит нам, преподавая Свое Пречистое Тело и Кровь, как Истинное Питие и Истинную Пищу, как залог вечной жизни, залог безсмертия. Завершаются причастные часы обедницей, Апостолом и Евангелием. Вот такая совершается подготовка с вечера.

В древности собирались на молитву несколько раз в день

В Грузии Патриарх Илия ввел несколько лет назад такое установление: вся верующая Грузия в определенные часы по звуку колокола достает специальные пособия и вычитывает несколько молитв, несколько псалмов, и так 7 раз в день. Семь — число, часто встречающееся в Писании, это символ полноты, законченности. Псалмопевец Давыд говорит, что «седмижды в день восхваляю я Господа».

В древности действительно верующие собирались на молитву несколько раз в день. Впоследствии из-за очевидных сложностей все эти последования суточного круга были разделены на две части: утреннюю и вечернюю. Вы приходите в любой храм и видите расписание: утреннее Богослужение и вечернее Богослужение.

На Руси, которая была большим монастырем, полный суточный круг Богослужений совершался не только в монастырях, но и в обычных приходских храмах. Иностранцы, приезжая на Русь, поражались благочестию русских людей. Очень интересно описание путешествия в Московию в середине XVII столетия архидиакона Павла Алепского, сына Патриарха Антиохийского Макария. Они удивлялись длительному стоянию русских, в том числе детей, на Богослужении. Архидиакон Павел восклицал: «У этих русских, наверное, чугунные ноги!» Его отец, патриарх Макарий, к которому он обращался со своими впечатлениями и эмоциями, говорил, что и они когда-то были такими, до турецкого завоевания. Потом же из-за стесненных обстоятельств многое было потеряно.

Когда в конце ХIХ века старообрядческие епископы посетили Восток, их принимал Патриарх Иеросалимский и очень доброжелательно спрашивал: «А как Вы находите наше Богослужение?» Они дипломатично отвечали: «Мы прониклись, обратили внимание…» Патриарх продолжил: «Вы, наверное, заметили какие-то упущения, недостатки?» Старообрядцы на это аккуратно ответили, что есть некоторая разница между нами. Патриарх сказал: «Ну, что Вы хотите, мы стремимся хотя бы главное сохранить, находясь уже какое столетие под турецким господством». Много можно говорить о том, что христиане испытали, находясь под турецким игом: запрещалось звонить в колокола, строить храмы выше мечетей и т. д.

Помню, в Карловых Варах беседовал с ксендзом. Он был поражен, когда я кратко ему рассказал о том, что же у православных в прежние времена совершалось. «То, что мы увидели у вас, — сказал я, — это, примерно, то, что у нас называется Евхаристическим каноном — сердцевина Литургии, когда собственно совершается освящение Даров — хлеба и вина». Чудесным образом Духом Святым они прелагаются, претворяются в Истинное Тело и Истинную Кровь Христову. Да, мессы католические в праздники, в воскресенья более пространные. Скажем, Символ веры читается у них только в воскресные дни. Обычная рядовая месса, будничная, усечена до предела.

Последование ко Святому Причащению

Утром, в 5.40, те, кто причащаются, собираются для чтения последования ко Святому Причащению. Это может быть не обязательно в храме, летом, например, мы собираемся в беседке. Там можно и присесть на лавочку, не нужно требовать: упади, но выстой. Нет, должен быть щадящий подход, учет немощей человека. Итак, утром собираемся для прочтения Последования ко Святому Причащению — это нам тоже знакомо, в любом молитвослове (новообрядческом — прим. ред.) это содержится.

Какая разница здесь? Прежде всего, в бóльшем количестве молитв. По обычному чину — это одиннадцать молитв, по-древнему — восемнадцать. Исключены все длинные молитвы, опущены в результате реформы, изъяты из объема подготовки к Причащению. Когда читаешь эти молитвы, поражаешься глубине их содержания, пронизанностью покаянием, в них раскрывается вся глубина падения человека. Это вообще свойство старого обряда — большая пронизанность покаянным чувством. Почему-то у нас такое представление, что торжество должно быть громким, ярким, веселым. Да, это радость, но умиротворенная, спокойная, светоносная. Она духовная, прежде всего: не душевная, а духовная.

Я обратил внимание, что в изданных Патриархией молитвословах присутствует постоянное редактирование. Допустим, в каноне Ангелу хранителю в заключительной молитве опущены некоторые слова, такие как «пес смердящий». То есть нас коробит, это неинтеллигентно, это как бы слишком уже… Но это все-таки неправильно, старый обряд сохранил все эти выражения, которые отражают — будем реалистами, будем объективными, будем критичными к себе — состояние нашего внутреннего «я».

Профессор Московской духовной академии А. И. Осипов говорил нам, студентам, что можно видеть человека внешне такого представительного, пышущего здоровьем, интеллигентной наружности, а внутри он может быть совершенно гнилым. Вот такое может быть обманчивое впечатление. Мы знаем по исповеди, какая глубина мерзости таится в душах человеческих, и что грехи постыдные со стыдом сгорают. Вот когда мы обходим эти выражения, эти словосочетания, то они не тревожат нас. Нам они неприятны, мы от них дистанцируемся, а древний чин беспощаден в этом плане, он называет вещи своими именами, не церемонится с этой щепетильностью, которая возникает у нас, как реакция на какие-то неудобные, ершистые обороты, словосочетания в стаpыx богослужебных текстах.

Тщательность и полнота древнего чина Литургии

Замечу, что много лет я являюсь настоятелем храма святителя Николы на Берсеневке и одновременно насельником Свято-Данилова монастыря. Дорожу тем, что я в числе братии — это момент духовный, мистический, сохранение связи с обителью. Там я несу минимальную нагрузку. Много лет служил позднюю Божественную литургию по субботам, так что знаком в полноте с опытом совершения Литургии по обычному чину и тем, как это было в древности.

Какие мои ощущения на Литургии по обычному чину в сравнении с тем, как она совершалась в древности? Если сравнивать с тем, как работает пахарь, то можно сказать следующее: когда пахарь вгрызается в толщу земли и, обливаясь потом, глубоко взрыхляет землю, готовит основательно почву под посев — это совершение Литургии по древнему чину, со всеми подготовками, с ее длительностью, тщательностью, пронизанностью покаянным духом. Совершение Литургии по обычному же чину, по моим личным ощущениям, сравнительно выглядит так: не очень глубоко плуг в землю вонзить; трудиться, но не так уж и обливаясь потом, не так уж и расходуя духовную и физическую энергию. Вот такое, может быть, несколько рискованное сравнение.

В древнем чине поражает тщательность, полнота. Старопечатный служебник, сравнительно с обычным чином Литургии, который издает Патриархия, в несколько раз объемистей. Здесь масса всяких наставлений и примечаний. Все это после реформы было опущено. Где-то это и удобно, когда в руках компактная книга, а с другой стороны — важные моменты выпадают, внимание на них не акцентируется.

Кому нельзя причащаться?

В предисловии служебника содержится наставление священнику, который собирается совершать Божественную литургию. Процитирую только несколько строк из трех страниц: «Не предаждь Сына Божия в руки недостойных… Не устыдися славных Земли, ни самого царя диадему носящего, не устрашись в час оный». Здесь речь идет о том, что священник должен быть принципиальным, когда причащает. Он должен тщательно подойти к тому, кто причащается. Конечно, тут не нужно перегибать и крайности здесь неуместны. Ясно, что необходимо учитывать возраст, немощи человека и условия его жизни — одним словом, то, что мы называем в педагогике индивидуальным подходом. То есть не всех под одну гребенку: общая исповедь, подходи, причащайся, так сказать, толпой. Нет, обязательно индивидуальный подход, потому что существует опасность причаститься в осуждение для того, кто не раскаялся в каких-то грехах.

По опыту знаю, как это бывает на исповеди, какая разница между теми, кто имеет духовного наставника и теми, кто его не имеет, кто привык к общей исповеди, а кто к частной. Бывает, что всплывают грехи нераскаянные, серьезные у тех, кто десятилетиями ходит в храм, но никто из священников никогда «не копал», не пытался более тщательно разобраться с его грехами. Когда это все выявляется, то на основании всего услышанного священник принимает решение, возможно ли сейчас допустить этого человека к Причастию, или он явно не готов, нужно подождать, дать ему епитимью, т. е. временно отстранить от Причащения для того, чтобы он более осознанно, более тщательно приготовился, более очищенным подошел к принятию этой Великой Святыни.

Из церковной истории мы знаем, какие бывали гонения на тех священнослужителей, которые проявляли такую принципиальность, но, с другой стороны, видим, как это ценили люди, которые, может быть, и вспыхнули в такой момент, услышав решение священника, а потом, перегорев, успокоившись, соглашались, что да, действительно, они должны были какое-то время подождать, прежде чем приступить к Причащению. Ведь мы помним слова Писания: «…не давайте Святыни псам…», т. е. тем, кто не достоин явно. Вот такое недостаточно тщательное приготовление к Причащению, конечно же, влияет на духовное и физическое состояние людей.

Подготовка священника к Литургии

Священник не просто молча идет в храм, а читает две молитвы и два псалма. «Глас радости и спасения» — такими словами начинается первая молитва. В храме он кладет начал — творит краткие семь молитв, которые должны предварять как частную молитву христианина, так и общественное Богослужение. Ими же они и завершаются, как бы подводится черта. И потом совершенную молитву, этот добротный кирпичик, ты вкладываешь в фундамент своего духовного строения. Опять-таки, задумываешься, сравнивая, что мы потеряли в итоге той реформы, которая оценивается официально как «крутая и поспешная ломка старой церковной обрядности».

После начала священник совершает входные молитвы примерно минут за 40 до объявленного Богослужения. Нужно заметить, что древняя традиция предусматривает для священника бодрствование в ночь накануне совершения Литургии. Вот такие были крепкие устои, как люди чувствовали потребность, жажду духовной пищи! Их это не удручало, а возвеселяло, давало им силы, окрыляло. Вот такими были подвижники Древней Руси. Не была допетровская Русь сонной, а была динамичной, духовно динамичной, легкой на духовный подъем, ревностной к Богослужению, к делам благочестия.

Совершив начальные молитвы, священник надевает на себя епитрахиль (патрахиль, по-старому), поручи и начинает читать «входные молитвы» — это приготовление к службе. Вот здесь очень ощущается разница между тем, что общеупотребительно сейчас, и древним чином, — очень существенная разница.

Входные молитвы по-старому и по-новому

Как обычным чином совершаются эти молитвы? «Царю Небесный», Трисвятое по Отче наш, тропари, знакомые нам из текста вечерних молитв: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас…», «Милосердия двери…». Потом священник прикладывается к иконе Спасителя, к иконе Божией Матери. «Ослаби, остави…» и главная молитва «Господи, ниспосли руку Твою…» Очень кратко, быстро. Когда служил в Даниловом монастыре и молодые дьяконы так быстро все читали — раз-два и уже в алтаре — признаюсь, осадок в душе оставался… Это далеко не то, что стало мне более привычным, когда я совершаю Литургию по древнему чину.

Здесь читается ряд очень содержательных молитв. Помимо прикладывания к иконам Спасителя и Божией Матери, священник прикладывается еще к иконам ряда святыx с соответствующими молитвами. Не всегда бывают в иконостасе иконы всех тех святых, к которым нужно приложиться священнику перед тем, как войти в алтарь, поэтому есть еще такой обычай древний, когда священник прикладывается к изображениям святых на маленькой иконе, специально для входных молитв. У нас пока этого нет, поэтому прикладываюсь к тем изображениям, которые имеются в первом ярусе иконостаса, а именно: Предтече (Предотече, по-старому) и к разным чинам святых, по одному из архангелов, апостолов, пророков, святителей, преподобных и мучеников.

После этого священник входит в алтарь. Главная молитва по обычному чину читается у Царских врат, а по древнему — у жертвенника. Затем священник облачается. Все части облачения: подризник, патрахиль, пояс, поручи воедино он складывает на левое плечо, подходит к престолу, творит три поклона, читает прощение. Текст этого прощения несколько раз присутствует на Литургии. Это говорит о том, что старый обряд пронизан покаянным чувством. И в данном случае, прежде чем облачиться священник читает прощение. Если есть дьякон, то они, став по разные стороны престола — священник справа, дьякон слева — совершают эти поклоны, читают прощение и только потом облачаются.

На каждую часть облачения читается соответствующая молитва. По обычному чину тоже они читаются, здесь особо сказать нечего. Облачившись во все положенные одежды, священник омывает руки. Конечно же, помимо физического значения это имеет духовный смысл, напоминает о необходимости духовной чистоты, с которой мы должны приступать к этому великому таинству.

И далее опять-таки отличительный момент, которого нет в обычном чине Литургии, а древний чин его сохранил: священник читает несколько молитв у престола, как приготовление себя к совершению таинства. Почему мы себя обедняем духовно, какие основания для того, чтобы все это опускать, облегчать? Но облегчение же несет за собой и обеднение одновременно. Посмотрите, сколько опущено: вот я листаю семь страниц, одна из молитв называется «прощальная».

В идеале священник тоже должен пройти исповедь перед тем, как совершить Литургию, но этой возможности чаще всего у него нет. Как она может быть у сельского, например, священника, у которого нет никого рядом, кто мог бы принять его исповедь? Поэтому молитва «прощальная», по сути, — исповедь священника перед Богом у престола перед тем, как совершить Литургию. Здесь идет перечисление разных грехов, например, «Прости, Господи, если я кого проклянул, поносил, оклеветал, осудил, скверно говорил, завидовал, солгал, поминал зло, прогневался, разъярился, разгорделся» и т. д. Вот такой тщательный подход, всестороннее очищение священника.

 

Полунощница

По старому обряду служба начинается с полунощницы. Главное ее содержание в будний день — семнадцатая кафизма. Если же день воскресный, то читается канон Пресвятой Троице. Бог Единый открылся нам как Отец, Сын и Дух Святой. Алогично с рациональной точки зрения, но это откровение свыше. Если мы плохо знаем нашу веру, то очень легко нас можно сбить с толку. Как это, один и три?! Мусульмане могут сказать, что у них все проще и все понятней.

Мне запомнились слова отца Димитрия Смирнова на вопрос о Троице: «Мы доверяем тем, кто для нас авторитет безусловный; такие подвижники, святители, как Иоанн Златоуст, Григорий Богослов, Василий Великий, которые писали об этой истине, о Боге Едином в Троице Славимом». И канон Троице, который звучит на полунощнице каждый воскресный день постоянно освежает в нашей памяти истину о Боге Едином в Троице Славимом. Этого нет в обычном чине, опущено, в лучшем случае сохраняется в некоторых монастырях. Все эти опущения нас обедняют, снижают уровень нашей духовной жизни, нашего воцерковления.

 

Проскомидия по старому и новому обряду

По старому обряду она совершается на семи просфорах (по-старому — просфира́х, прим. ред.), по обычному же чину — на пяти. Почему так? Вспомним Евангельские события насыщения Христом народа, в одном случае семью хлебами, в другом случае — пятью. Два было Евангельских эпизода, и в старом обряде оба эти события отражены литургически: насыщение пятью хлебами воспоминается на литии (за вечерней службой — прим. ред.), когда освящаются пять хлебов, пшеница, вино и масло (елей). Насыщение семью хлебами — вот семь просфор на Литургии. Ничего не забыто. А в обычном чине нивелирование: и там пять, и там пять. Но было ведь насыщение и семью хлебами, и в старом чинопоследовании оно не забыто.

Когда Литургия совершается по старому обряду, то печать на просфоре — с восьмиконечным крестом. Первая просфора — главная, называется Агничной (от слова Агнец). Из нее вырезается средняя часть и освящается как Причастие, а то, что остается, называется антидор («дора», по-старому). Это тоже святыня, ее разрезают на мелкие части и в конце Литургии раздают сначала пономарям, а при подходе ко кресту — всем прихожанам. Вторая просфора — Богородичная, из нее вырезается частица в честь Богоматери. Третья просфора — в честь святых разных чинов, все они перечисляются, в том числе и святые дня, и святые, которым посвящен храм. Из четвертой просфоры вынимается частица о Патриархе, правящем епископе и о всем священническом и дьяконском чине. Из пятой просфоры вынимается частица со словами: «Господи Исусе Христе, Сыне Божий, приими приношение сие о здравии и спасении» (далее перечислялась царская фамилия), а мы сейчас говорим так: «Иже о Русской Земле пекущихся, и о воех (воинстве), и о всех православных християнех». Шестая просфора — священник поминает духовного отца и весь духовный чин. Седьмая просфора — заупокойная.

Вот еще одна существенная особенность. Как происходит поминовение по обычному чину? Приносят корзину просфор, и священник из каждой просфоры быстро вынимает частицы: раз, раз, раз — «Помяни Господи, помяни Господи…» По древнему чину берется отдельная просфора, вырезается треугольничек, частица поминовения «о здравии», с такими словами: «Господи Исусе Христе, Сыне Божий, приими приношение сие о здравии и о спасении, и о оставлении грехов рабов Своих…», далее имена идут, «ихже призвал еси к Твоему Причастию, Твоим благосердием, Преблагий Владыко». Причем слова эти различаются применительно к мужскому или женскому полу. То есть здесь более дифференцированный, более тщательный подход. Частица из заупокойной просфоры вынимается с такими словами: «Господи Исусе Христе, Сыне Божий, приими приношение сие о памяти и оставлении грехов усопших рабов Своих…», называются имена, «и учини души их в селех праведных, Человеколюбче». Затем все это покрывается.

Опускаем детали, но вот важный момент — завершается проскомидия по старому обряду не невидимо для нас у жертвенника, там, где она совершалась, а открываются Царские врата, священник совершает каждение в алтаре и затем, стоя у Царских врат, произносит отпуст: «Христос Истинныи Бог наш…» Далее священник испрашивает прощение: «Простите мя, отцы и братья, елико согреших во всей жизни моей и в сию нощь…», после чего творит земной поклон молящимся. В ответ все наклоняются ниц и чтец с крылоса (старое название клироса) читает прощение: «Прости мя, отче, и благослови…» Этим завершается первая часть Литургии: не спешим безостановочно, а подвели черту, попросили у Бога прощения за какие-то нарушения, совершенные в течение этой первой части.

 

Литургия оглашенных

Дальше начинается вторая часть Литургии — Литургия оглашенных. Оглашенные — научаемые, готовящиеся к крещению. Они могли присутствовать как на проскомидии, так и на второй части Литургии, которую священник, стоя у престола, начинает с кратких молитв: «Царю Небесныи», «Слава в вышних Богу…», «Господи, устне мои отверзеши…» В это время хор протяжно поет трижды «Господи, помилуй», покрывая эти начальные молитвы. Потом торжественно раздается первый возглас: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веком». Великая ектенья: «Миром Господу помолимся». После мирной ектеньи хор поет антифон: «Благослови, душе моя Господа». Обычно он поется на два крылоса. Мы привыкли к такой модели: есть правый хор, праздничный, в котором часто поют нанятые артисты, а есть левый хор — бабушки скрипят… В старом же обиходе оба хора были равноценны и пели антифонно, то есть попеременно.

Вход с Евангелием. Священник запевает: «Приидите, поклонимся и припадем Христу…», хор подхватывает: «Спаси ны, Сыне Божии, воскресый из мертвых …» (если это воскресенье) или: «во святых дивен» (в будний день). Это называется малый вход, который символически отображает выход Христа на общественную проповедь. Вся Литургия символична, каждое действие обозначает какой-то момент в евангельской истории. А когда, скажем, в конце Херувимской песни совершается великий вход — это символизирует шествие Христа на Голгофу.

Интересно, что по старому служебнику священник произносит два возгласа, стоя лицом к народу; у современных старообрядцев это уже не практикуется. Перед тем, как запоют «Святыи Боже…», священник возглашает «Яко свят еси Боже наш…», «обращься к западу», т. е. лицом к народу. Второй возглас перед Херувимской песнью, «Яко дa под Державою Твоею всегда храними…», тоже произносится лицом к народу.

Каждение совершается не тогда, когда читается Апостол, а на пении «Аллилуиа» по окончании чтения. Перед Евангелием священник, прочитав две молитвы втай, осеняет себя крестом со словами: «Силою и застyплением Честнаго Kpecтa Твоего, Господи, помилуй мя и помози ми грешному».

После Евангелия идет сугубая ектенья «Рцем вси…», в ней есть такие прошения, которых нет в обычном чине, например, «Еще молимся о отцех наших духовных и о всей яже о Христе братии нашей, о здравии, и о спасении. Еще молимся о творящих милостыню, о здравии и о спасении».

Заупокойную ектенью возглашаем только в будние дни — в воскресные и праздничные дни она опускается. Очень часто, когда совершается Литyргия по обычному чину, заупокойная ектенья возглашается в воскресные и праздничные дни. Объясняют это тем, что люди, мол, редко бывают в храме, в будние дни не бывают, поэтому уж если пришли, то давайте по полной программе, и об упокоении помянем, хоть устав этого и не предполагает.

 

Херувимская песнь и великий вход

В тексте Херувимской песни есть некоторые отличия. В старом тексте такие слова: «всяку ныне житейскую отвержем печаль», а в новом тексте это звучит так: «всякое ныне житейское отложим попечение». Печаль — это не просто когда грустно, здесь «печаль» — это все заботы, попечения. Отложим и отвержем, есть разница? Отвержем — более решительное слово.

Совершается великий вход, в чем разница здесь? Мы привыкли, что в конце Херувимской песни диакон или священник говорит: «Великого господина и отца нашего Кирилла, Патриарха Московского и всея Руси да помянет Господь Бог во Царствии Своем…» и дальше идет перечисление. И что удручает: нет единой текстовки этого проговора. После того, как помянули Патриарха и правящего епископа, идет импровизация: перечисляют жертвователей, попечителей, благодетелей, поющих, предстоящих и т. д. Четкость всегда мобилизует, а размытость, хаотичность расслабляет. В Синодальный период поминали на великом входе царское семейство: и сыновей, и дочерей, и великих князей, и великих княгинь. В дониконовских служебниках все очень лаконично: выходит священник, и на три стороны говорит такие слова: «Всех вас да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веком. Да помянет Господь Бог всех вас во Царствии своем, всегда, ныне и присно и во веки веком». И снова: «Всех вас…» Патриарх же поминается на проскомидии, на великой ектенье и в конце Литургии: «В первых помяни, Господи».

Символ веры, как известно, общенародно стали петь после войны. Объяснение простое: народ стал забывать основные молитвы. Старый же чин сохраняет прежнюю практику речитативного пения «Верую» по крылосам. Получается очень динамично, в конце концов, это не молитва для пения нараспев, а наше «кредо». Греки вообще читают Символ веры.

 

Евхаристический канон и причащение верующих

Что касается главного момента Литургии,  Евхаристического канона, когда освящаются Дары, то здесь я бы отметил следующее отличие. В старом чине нет поднятия дискоса и Чаши на словах «Твоя от Твоих…» на католический манер. Священник просто указует рукой на Агнец, лежащий на дискосе, и на Чашу с вином. После преложения Святых Даров и слов «Изрядно о Пресвятей.…» священник и все молящиеся творят земной поклон, и только после этого совершается каждение. При произнесении слов «Святая святым…» священник, взяв Агнец, крестообразно совершает им движение над дискосом. После этого никаких «концертов», а только запричастный стих, исполняемый протяжно.

Есть свои особенности при причащении мирян. Отверзаются Царские врата, священник со словами «Сó страхом Божиим и верою приступите» выносит чашу. Хор: «Благословен Грядыи…» Чашу сразу заносят вновь в алтарь, с нее снимается покровец, она покрывается платом, сверху кладется лжица. Причастники в положении ниц, один из них читает молитву прощения. Священник у престола творит пять поясных поклонов со словами: «Милостиве Господи, спаси и помилуй раб Своих…» Чаша вновь выносится, священник говорит: «Чада, Христос невидимо прощает вас и аз грешный», и затем читает известную молитву «Верую, Господи, и исповедую…», добавляя в конце «Боготворящую Кровь ужаснися, человече, зря…» Священник: «Причастники, земной поклон Телу и Крови Христовым».

Причащение мирян, согласно старому обряду, совершается троекратно — такова древняя практика, литургически отражающая соборность, которой чуждо католическое средневековое учение о Церкви учащей и Церкви учимой. Совершается это таким образом. Священник произносит: «Честное и Пречестное Тело и Боготочная Кровь Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа подается рабу Божию (имя рек) от Престола Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа в храме святителя Николы на память… не в суд или осуждение (подается частица Тела), во оставление грехов (подается Кровь) и в жизнь вечную (снова подается Кровь)».

На псалме 33 священник начинает потреблять Святые Дары, совершив 3 поклона перед Чашей. Молитва на потребление читается у престола. Каждого из подходящих ко кресту священник осеняет им со словами «Силою Честнаго и Животворящего Креста да сохранит тя Господь». При чтении благодарственных молитв (перед каждой из них) священник возглашает: «Господу помолимся», чтец в ответ: «Господи, помилуй».