Епископ Иннокентий (Усов). Страшно!

В дни Великого поста — главного поста в церковном году — особое внимание уделяется внутреннему миру человека. Святые отцы указывают, что это время наиболее благоприятно для покаяния. Во время святой четыредесятницы каждый христианин должен с пристрастием взглянуть на свой внутренний мир, вспомнить и оценить не только совершенные греховные поступки, но и устремления, замыслы, страсти. Ибо что не ведомо посторонним, ведомо единому и всемогущему Богу. О том, как будут все наши дела представлены на Страшном суде, читайте в статье епископа Иннокентия (Усова).

***

Что, если бы все люди узнали о всех твоих мыслях, словах и делах, какие ты когда-либо сотворил или произнес? Какой бы стыд, какой страх и какие страдания пришлось бы тебе перетер­петь! При одной мысли об этом становится неприятно и жутко. А между тем неизбежно придет такое время, когда все наши дела и слова, все наши самые сокровенные мысли и чувства, даже такие, о которых мы уже и забыли, будут открыты перед нашими очами и пред очами всех людей, как знакомых нам, так и незнакомых. Это будет, как известно из Священного Писания, на Страш­ном и справедливом суде Христовом, когда, по выражению свя­щенных песнопений, «книги разгнутся и тайная вся обличатся».

Книги «разгнутся» или раскроются не такие, какие люди изо­брели, и не так в них записаны наши дела, как мы записываем, что тогда-то такой-то совершил то-то и то-то. Нет, все наши дела записаны так, как бы сняты на фотографии, или, ближе сказать, как бы в зеркале. Как в зеркале отражаются все стоящие пред ним предметы и видны в нем, так и даже еще более будут видны все наши действия, все движения нашего тела и мысли, все наши дела и слова. Странного или необычайного в этом нет ничего. Это объясняется даже физически. Известен общепризнанный закон природы, что ни один атом, ни одна малейшая пылинка в мире не может быть уничтожена никем и никаким образом. Сколько в начале мироздания сотворено Богом атомов или самомалейших частиц, на которые только можно раздробить видимые предметы и из которых состоит Вселенная, столько их и есть: ни одна из них доселе не уничтожилась и уничтожиться не может.

В этом, между прочим, и состоит различие между Богом и его тварью — человеком, что Бог все произвел из ничего и все может превратить в ничто, а человек ни одной даже пылинки не может сотворить из ничего и ни одной пылинки не может уничтожить, превратив ее в ничто. Все, что, на наш взгляд, по-видимому уничтожается, на самом деле не уничтожается, а лишь видоизменяется. Но не уни­чтожаются не только видимые предметы или материя, но и сила их и явления. Почему, например, мы видим предметы и явления? Потому что от них исходят лучи, видимые нами. Эти лучи идут в пространство без конца, потому что «миру Его (Бога) несть предела».

Их не могут задержать никакие препятствия, ни стены, ни камни, ни земля. Благодаря этому, они могли бы быть видимы и сквозь непрозрачные предметы, сквозь дерево, железо, землю и прочее. Если же мы не видим их сквозь подобные предметы, то не потому, что нельзя сквозь них видеть, а лишь потому, что наше зрение слишком несовершенно: устроено так, что мы не можем видеть сквозь них. Если бы мы обладали совершеннейшим зрением, если бы мы могли видеть все предметы и явления не только на близкое расстояние, но и на громаднейшие — беспредельные, то, несомненно, даже теперь видели бы не только то, что сейчас творится перед нами, но и то, что делалось вчера, неделю, ме­сяц и даже сотни и тысячи лет тому назад: одним словом, могли бы видеть все свои и чужие дела и движения.

Но наше телесное чувственное зрение, разумеется, не может обладать такими свойствами; умственное же или душевное зрение может обладать ими в сильнейшей степени. Поэтому на Страшном суде Христовом, когда будем смотреть и видеть не телесными только очами, но и душевными, мы увидим все свои и чужие дела, слова и мысли в том виде, как они были нами сотворены, — увидим их, как видим сейчас себя в зеркале, только еще в большей степени. В сказании о мытарствах преподобной Феодоры рассказывается, что на мы­тарствах при обличении ее дел были представлены ей и лица, и место, и время, и обстоятельства, когда, где и как совершила она какой-либо грех.

Так будут представлены и наши все дела, какие мы сотворили в течение всей своей жизни. Все, что мы когда-либо сделали или чувствовали: ходили, сидели, лежали, двигались, говорили, дума­ли, раздражались, ненавидели, любили, молились, ленились — все это записано, снято, отпечатано натурально, как бы в зеркале, но неизгладимо, на вечные времена. Что мы сейчас делаем: я стою, говорю, вы слушаете, все, что мы сейчас думаем, все это запи­сывается, отпечатлевается несказанным образом, и все это будет представлено на Страшном суде, и все это мы тогда увидим, как видим сейчас, даже более, потому что сейчас мы видим только на­ружные действия и движения людей, а тогда увидим и самые их мысли и даже малейшие движения сердца.

И какой необычайный страх, какой ужасный стыд и какие внутренние невообразимые мучения охватят всех, кто делал зло, жил распутно, лгал, обма­нывал, работал своим страстям, своим животным влечениям, ста­раясь в то же время казаться перед людьми благочестивым или, по крайней мере, порядочным человеком. Если и сейчас, когда узнают хотя об одном каком-либо скрытом поступке нашем, и то — как тяжело нам бывает! А когда все наше сокровенное будет явлено пред всем миром и не на мгновение, но навсегда останется известным, видимым для всех, что тогда мы почувствуем?! Что почувствуют тогда грешники, когда сверх всего этого Сам спра­ведливый Судия отвратится от них, как от проклятых, как от отверженных, недостойных помилования за их злые дела, за их нечестие, ожесточение, отчаяние и нераскаяние!

Но это же обстоятельство, что все наши дела, слова и мыс­ли будут представлены пред очами всего мира, будут видимы и нами, и всеми разумными существами, это обстоятельство, ко­торое явится источником страшных мучений, страданий и стыда для нераскаянных грешников, для чистых сердцем или совестью, для святых явится источником неизреченной радости и блажен­ства, несказанного веселия и славы. Если и в настоящее время нас радует, когда наши честные намерения понимают, когда наши чистые дела видят и ценят, когда о наших добрых делах знают и прославляют Бога, то какую же радость, какое веселие и блажен­ство должны чувствовать праведники, когда все это в необычайной степени будет явлено пред всем миром, пред людьми и ангелами! А когда при этом всевышний и справедливый Судия прославит их, как благословенных Им, как достойных наследников Его Цар­ствия, вечного и неизреченного, что тогда они почувствуют! Тогда они действительно «просветятся, яко солнце в Царствии Отца их» (Матф., зач. 54).

Многие любопытствуют, будут ли обнажены и явлены на Страшном суде и те дела, в которых принесено покаяние? Судя по тому, что некоторые грехи, даже святых, и в настоящее время известны почти всем (например, прелюбодейство и убийство про­рока Давыда, отречение апостола Петра), можно сказать, что и на Страшном суде все дела, как добрые, так и злые, станут известны всем. Но только те грехи, в которых принесено истинное покая­ние, не будут являться грехами, а как бы простыми событиями, которых преступность совершенно покрыта, заглажена, так что за них не будет никакого ни страха, ни стыда, ни наказания. Мы знаем, например, что апостол Петр отрекался от Христа, апостол Павел был гонителем, пророк Давыд совершил убийство и прелюбодейство, преподобная Мария Египетская вела крайне распутную жизнь, однако же мы не стыдимся их поступков, и они также не могут стыдиться их, потому что принесли в них истинное покая­ние и получили совершенное прощение.

Мы помним убийство Давыда и убийство Каина, знаем гоните­ля Павла и гонителя Нерона, вспоминаем крестного разбойника, убившего, быть может, не одного человека, а многих, вспомина­ем и Иуду предателя, не убившего никого, а лишь указавшего убийцам Христа о Его местопребывании, — и какая неизмеримая разница между ними, какие противоположные чувства они вы­зывают в нас! Вот что значит покаяние и отчаяние, любовь и оже­сточение, или ненависть. Так и наши грехи на Страшном суде, если мы в них принесем покаяние, не будут страшны, и нам за них не придется стыдиться или мучиться, хотя бы о них и узнал весь мир.

Зная все это, потщимся избегать творить злые дела, чтобы нам не постыдиться в день Страшного и справедливого суда Христова, а если уже которые содеяли, принесем в них раскаяние. Главнее же всего — стяжем любовь, милосердие, справедливость и прочие добродетели, чтобы и к нам Бог был милосерд и помиловал бы нас Своею благодатью и человеколюбием.