120 лет Ивану Заволоко. Его называли «протопопом Аввакумом в миниатюре»

13 ноября 2017 года в Риге прошла конференция, посвященная юбилею известного латвийского просветителя Ивана Никифоровича Заволоко. О его непростой судьбе порталу BaltNews рассказала доктор искусствоведения, доцент Балтийской международной академии, ведущий исследователь Института философии и социологии Латвийского университета Надежда Пазухина.

***

В этом году исполняется 120 лет со дня рождения Ивана Никифоровича. В Гребенщиковской общине об Иване Никифоровиче будут вспоминать и 17 декабря — в день именин, день Ангела, который в православной традиции считается более важным, чем день рождения.

—————-

Иван Никифорович Заволоко — известный знаток культуры староверия, собиратель и исследователь рукописей и старопечатных книг, автор статей по истории староверия, древнерусскому искусству, знаменному пению — он один из первых, кто еще в 20-е — 30-е годы ХХ века начал собирать, записывать и издавать духовные стихи, которые пели староверы в разных регионах Балтии и Польши, — можно сказать, что всю свою жизнь он посвятил собиранию и сохранению «русской старины».

Кстати, кружок молодых староверов, который он основал в Риге в 1927 году, — в этом году тоже юбилейная дата — так и назывался Кружок ревнителей русской старины, а журнал, историко-культурный альманах, который Заволоко издавал в конце 20-х — начале 30-х годов, назывался «Родная старина». Это издание, с прекрасными иллюстрациями и интересными статьями, до сих пор представляет интерес для исследователей да и просто для любителей культуры допетровской Руси.

 

О такой рекомендации писал в биографической статье известный литературовед Эдуард Мекш, однако документального подтверждения, что такое письмо существовало, мне пока не удалось обнаружить. Более того, по сведениям моего чешского коллеги Михаила Ржутила, который работал в Национальном Архиве Чешской Республики, по документам, И.Н. Заволоко прибыл в Прагу, очевидно, в конце марта или в начале апреля 1922 года. Если и была рекомендация от общины, скорее всего, Иван Никифорович ее не использовал, поскольку в заявлении с просьбой оказать ему поддержку в продолжении начатого в 1917/1918 году обучения в Тимирязевской академии говорится лишь о невозможности продолжать обучение в латвийских вузах.

Собственно, в Прагу И.Н. Заволоко решил приехать, скорее всего, потому, что с 1921 года чехословацкое правительство по инициативе первого президента Чехословакии Томаша Гаррига Масарика в рамках так называемой «Русской акции» оказывало финансовую помощь русским беженцам и эмигрантам. Эта поддержка распространялась и на сферу образования. Поскольку в Праге оказалась интеллектуальная элита дореволюционной России, этот потенциал было решено направить на просвещение молодого поколения в надежде, что после скорого, как тогда казалось, падения большевиков эта молодежь сможет служить на благо возрождения России.

Так, в 1922 году был открыт Русский юридический факультет, который действовал как самостоятельное русское высшее учебное заведение, позднее перешедшее под протекторат Карлова университета. На этом факультете и учился Иван Никифорович. Справедливости ради надо отметить, что сначала он всё-таки пытался учиться на Естественнонаучном факультете Карлова университета, видимо, не оставляя идею осваивать сельскохозяйственные, аграрные дисциплины, которые он изучал в Тимирязевской академии. Но затем его интересы изменились. Хотя чешский язык он освоил, судя по некоторым письмам — открыткам, он вполне свободно писал и даже переводил некоторые статьи с чешского на русский. Так что учеба «на Западе» для Заволоко была, конечно же, учебой «в России», только в России «в изгнании», в «русском Оксфорде», как иногда называют Прагу 20-х годов.

Среди преподавателей Заволоко были очень известные люди — профессор П.И. Новгородцев, профессора Д.Д. Гримм, Е.В. Спекторский и А.А. Вилков. В преподавательский состав факультета входило много выдающихся богословов, юристов, историков, экономистов. А наибольшее влияние на Ивана Никифоровича, по его собственному признанию, оказал Семинар им. Н.П. Кондакова (Seminarium Kondakovianum, с 1931 года — Археологический институт им. Н.П. Кондакова). Никодим Павлович Кондаков был выдающимся византинистом и исследователем древнерусской культуры, его ученики продолжали серьезные исследования в области иконографии, археологии и археографии. И.Н. Заволоко поддерживал контакты с институтом вплоть до конца 30-х годов.

 

Иван Никифорович был и талантливым педагогом, преподавал Закон Божий детям-староверам в основной школе, занимался с детьми в воскресной школе, руководил детским хором, и первым из латвийских староверов начал заниматься разработкой методики преподавания дисциплин, связанных с духовным просвещением. Благодаря его инициативе в 30-х годах были изданы не только первые учебники для школьников, утвержденные Министерством образования, но и созваны два Вселатвийских съезда староверческих вероучителей, организованы курсы для учителей.

Заволоко был действительно человеком идеи и дела. Недаром в 30-е годы его в шутку называли «протопоп Аввакум в миниатюре». Иван Никифорович во многом определил направления деятельности инициативных латвийских староверов, молодого поколения, которое в межвоенной Латвии стремилось осознать себя в новом социокультурном контексте, в новой политической ситуации. Современные культурные общества староверов продолжают начатое в те годы: бережное отношение к материальной стороне культуры — сохранение старинных рукописей, книг, икон для староверов означает и сохранение нематериальной стороны — веры предков и чувства принадлежности к традиции древлеправославия. Изданные И.Н. Заволоко книги и сборники духовных стихов, образцов народных вышивок были первыми изданиями, обращенными к широкой читательской аудитории, сегодня мы бы сказали, что он занимался популяризацией культурного наследия русских староверов Латвии. Но он был и первым, кто осознанно начал исследовать это наследие и убеждать самих староверов в том, что это необходимо делать.

На самом деле, Иван Никифорович очень чутко воспринял изменения, произошедшие в повседневной культуре не только староверов, но и в целом, всего общества. Он неоднократно отмечал, что в светском, секуляризированном обществе религиозные традиции уходят, уходят вместе со старшим поколением, для которого эти традиции были частью жизни. Молодому поколению приходится осваивать эти ценности уже другим путем, предпринимая определенные усилия, чтобы сопротивляться легковесности «духа времени».

 

Иван Никифорович Заволоко был арестован НКВД в Резекне 9 октября 1940 года, уже как наставник староверческой общины, вместе с тремя другими подозреваемыми в связях с русскими эмигрантскими монархическими организациями. 10 февраля 1941 года было вынесено обвинение в причастности к контрреволюционной деятельности и шпионаже, все четверо были приговорены к 8 годам лагерей, однако И.Н. Заволоко затем был направлен в ссылку в с. Северное Новосибирской области. На поселении он провел еще 9 лет, работал лаборантом в районной больнице, разводил пчел и… встречался со староверами. Даже в ссылке он не прекращал интересоваться рукописями.

 

Иван Никифорович вернулся в Ригу в 1958 году. Немаловажную роль в том, что он продолжил заниматься собиранием и изучением рукописной традиции, сыграл Владимир Иванович Малышев, сотрудник Пушкинского Дома (Институт русской литературы) в тогдашнем Ленинграде. В своих письмах к разным адресатам в 60-х годах Заволоко часто говорит о том, что его основная цель — изучение русской культуры, и что он хочет «на склоне лет» послужить науке. Кроме того, экспедиции, подготовка статей для Старообрядческого календаря были настоящей отдушиной в очень непростой жизни Ивана Никифоровича.

Не только физическое страдание — в 1944 году ему ампутировали ногу — но и испытания на стойкость духа, которые пришлось пройти и в лагере, и «на свободе» в условиях жесткого идеологического контроля наложили свой отпечаток на мировосприятие Заволоко. Однако не стали причиной упаднического настроения или затаенной обиды. Многие говорят о доброжелательности Ивана Никифоровича и открытости тем, кто был ему близок интеллектуально и духовно.

Думаю, что Заволоко весьма трезво оценивал возможность или, скорее, невозможность сохранения ценных рукописей в книжницах небольших староверческих общин и тем более в семейных собраниях. Он нередко был свидетелем того, как рукописями топили печь или продавали их за бесценок «палеографам с отмычкой». Это и было основной причиной сотрудничества Ивана Никифоровича с учеными. Не с государством, а именно с учеными, профессиональными исследователями. Многие из них ведь тоже пытались делать что-то бескорыстно ради идеи, а не ради приспособления к главенствующей идеологии.

Например, по инициативе В.И. Малышева в Пушкинском Доме было создано Древлехранилище — уникальный архив древних рукописей и старопечатных книг. Именно туда Заволоко и передал в марте 1968 года найденную им рукопись с автографами жития протопопа Аввакума и инока Епифания. В 1974 году Заволоко передал большую часть своей коллекции в Древлехранилище, там она находится и сейчас — это особый фонд, в котором хранится и личная переписка И.Н. Заволоко. Однако значимая часть его личного архива находится и в Рижской Гребенщиковской общине. Письма Заволоко к его многочисленным адресатам рассеяны и по другим архивам.

 

Иван Никифорович, несомненно, был необычной личностью в латвийском староверии, как и все яркие личности — не всегда «удобным», не всегда вписывался в рамки устоявшихся представлений. В исследовательской работе он был прежде всего знатоком, продолжателем традиции русских книжников, начетничества в хорошем смысле этого слова, т. е. был прекрасно начитан в области богословских текстов, особенно святоотеческой традиции, многое знал наизусть и просто помнил многие вещи, у него была феноменальная память.

Большой вклад им сделан именно в собирание, систематизацию и сохранение как рукописной традиции, так и нематериального наследия — изучение знаменного пения, запись духовных стихов, фиксация фольклора старожильческого русского населения Латвии и не только — он хорошо знал Причудье, староверческие центры Литвы и Польши. С этой точки зрения, можно сказать, что Иван Никифорович был истинным знатоком русской старины, органично соединившим в своем опыте знание религиозной традиции изнутри и исследовательский подход к пониманию этой традиции. Причем первое для него все-таки было всегда важнее.

И конечно, нельзя забывать, что заниматься древнерусской книжностью, которая напрямую связана с религиозной традицией, и не отрицать или критиковать эту связь, а наоборот, пытаться говорить о ней в публикациях, пусть и завуалировано, было не так просто, когда большинство считало эту часть культуры в лучшем случае «пережитком патриархального прошлого».

—————-

Источник: baltnews.lv