На историческом факультете Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова 23-24 мая открылась III научная конференция «Язык, книга и традиционная культура позднего русского средневековья в науке, музейной и библиотечной работе». Корреспонденты и авторы сайта «Русская вера» присутствовали как на открытии этого научного форума, так и сами выступили в качестве докладчиков и участников. Всего в аудиториях Шуваловского корпуса МГУ прозвучало несколько десятков уникальных докладов и сообщений.
Большой интерес присутствующих вызвал доклад игумена Кирилла (Сахарова) (РПЦ МП), посвященный его собеседованиям с греческими иерархами и богословами на тему древневизантийского и древнерусского богослужебного благочиния и обряда. Сегодня мы публикуем это интереснейшее сообщение.
Я в гостях у собрата-священника. Сижу в комнате, «перелопачиваю» внушительную подборку материала с интернета. Но, что это?! Мощный низкий звук причудливым рисунком наполняет пространство. Может быть, монахи по соседству «врубили» на всю мощь запись диска с пением какого-нибудь афонского монастыря? Подумал даже: «А может быть это звучит «азан» — призыв к мусульманской молитве из какой-нибудь близ стоящей мечети?» Оказалось, что ни то, ни другое.
Это представитель Александрийской Православной Церкви при Московском Патриархате с группой прихожан приехал поклониться святыням храма. Громкоговорители, выведенные на улицу, разнесли звуки необычного для слуха пения по окрестностям. Я знаком с владыкой, был известен ему преимущественно с «антиглобалистской стороны». Владыка, как почитатель известного афонского старца Паисия, с которым он неоднократно общался и который предсказал ему высокое служение Церкви, не мог не сочувствовать нашим усилиям по противодействию попыткам втянуть нас в глобалистскую сеть.
На сей раз главной темой в нашем общении были литургические вопросы с неизбежным касанием реформ патриарха Никона, старого обряда и т.п. Владыка демократичный, благожелательный, открытый человек. По своему миросозерцанию он эллин «до мозга костей». По внешнему облику, однако, сразу не догадаешься, что он грек. В самом начале беседы владыка сразу засвидетельствовал свое лояльное отношение к древнерусскому богослужебному наследию: «Это лучше, чем то, что можно сейчас наблюдать».
Его, как специалиста, знатока византийского пения не мог не шокировать партесный концертный стиль нашего богослужебного пения: диск с записью такого пения можно еще послушать в машине, но в церкви молиться при таком пении — совсем другое дело. Иногда трудно понять, слыша такое пение, где ты — в церкви или в театре?
Ну, здесь, дорогой мой греческий иерарх, у нас никаких расхождений. В самом деле, было приятно слышать из уст греческого митрополита положительные отклики о нашем знаменном пении. Дальше было сложней. «Главное — правильная догматика, вероучение, а обряды всегда в Церкви разнились, и это не было поводом для разделений». Так примерно рассуждал Константинопольский Патриарх Паисий, отвечая на письмо патриарха Никона о наших разностях с греками в богослужебной практике. Но позвольте, разве форма крестного знамения такая уж несущественная вещь? Да, это внешний знак, выражающий догматическую истину о Боге Едином в Троице славимом и о Христе-Богочеловеке, о двух естествах в Нем — Божеском и человеческом.
Это так, хотя в начале реформы говорили, что два прижатых пальца в троеперстном крестном знамении «праздны», т.е. ничего собой не изображают. Но главное в другом: ответьте, положа руку на сердце, что точнее и логичнее — три перста полагать на чело или два? Очевидно, что ответ лежит на поверхности: не Троица распялась на кресте (это было бы ересью и так никто не считает), а именно Сын Божий — Второе Лицо Троицы.
Поэтому и крестимся двумя перстами, а Троица изображается остальными тремя перстами, сложенными вместе. Истина о Боге — Троица при таком крестном знамении тоже символически присутствует, ибо Отец благоволил послать Сына Своего Единородного для спасения мира, Сын совершил искупление рода человеческого, а Дух Святой усвояет нам искупительные плоды Жертвы Христовой. Т.е. дело нашего спасения — дело всей Троицы, но распялся на кресте именно Сын Божий, и поэтому логично креститься именно двумя перстами.
Далее было еще сложнее. Владыка, энергично жестикулируя, переходя на греческий язык с помощью переводчика (он был с ним вполне солидарен), стал говорить о значении греков для Православия. Знакомые мотивы: «Мы — корень, вы приняли от нас веру» и т.д. и т.п. В самом деле, греки приняли Веру Христову за тысячу лет до Крещения Руси. Дух захватывает, когда подумаешь, что было за это тысячелетие: Соборы Вселенские и Поместные, множество святителей и подвижников благочестия, которые были преимущественно греками по национальности.
Но было и другое — ереси, например. Среди константинопольских патриархов было немало ересиархов. Но главное в другом — греки середины XVII-го века и греки первого тысячелетия — это две большие разницы. Лионская уния 1274 года, Флорентийская 1439 г., падение Константинополя 1453 г., столетия униженного положения под мусульманским владычеством не прошли бесследно. Не имея школ и типографий, греки были вынуждены обращаться на запад к латинянам, учились там и печатали книги. Постепенно западное влияние проникало в их церковную жизнь.
«Нет, нет, — горячо протестовал секретарь владыки, — греки всегда оставались твердыми в Православии». И далее: «Русь почти триста лет была под татарским игом — тоже можно сказать, что вера исказилась». Я задумался, не знал, что сказать. Позже ответ нашел: «Русь попала под власть язычников — ими были татары аж до хана Узбека, принявшего ислам. Узбек шел на Русь со своими полчищами, чтобы не только поработить ее, но и навязать иную веру. Именно поэтому прп. Сергий благословил князя Димитрия Донского на решительную брань с врагом. Что касается татар, когда они были еще язычниками, то, как известно, они отличались веротерпимостью и не притесняли Церковь. Таков был завет Чингизхана».
Совсем не убедительна была греческая сторона, когда пыталась представить своих предков «тихими и пушистыми»: сами, мол, русские наломали дров по своему невежеству. Я промолчал. Ну что возражать — факты, в общем-то, общеизвестны, в целом, о неприглядной роли греков в середине XVII века, продиктованной их амбициями. Эти амбиции, в свою очередь, имели существенную финансовую подоплеку. Об этом много писали до революции церковные историки Каптерев и Голубинский и наши современники Кутузов и Смирнов. Писали о том, как греки «зазирали» патриарху Никону, т.е. упрекали, что богослужебная практика русских разница с греческой, «а мы ведь корень и исток, ваши учителя».
Наши предки на это говорили: «Греки нам не Евангелие, мы приняли веру от апостолов». Греческие иерархи, указуя на разности в обрядах, в форме крестного знамения, подчеркивали, что этим якобы искажается вера и что, мол, отделились от нас, стали автокефальными, вот и запутались. Проходимцы типа Арсения Грека и Паисия Лигарида приняли самое активное участие в церковной смуте середины XVII -го века. Антиохийский Патриарх Макарий с амвона Успенского собора в Кремле проклинал крестящихся двуперстно. С подачи афонского архимандрита Дионисия Большой Московский Собор 1667 года, в котором приняли участие некоторые восточные Патриархи, произнес ужасные клятвы на благочестивые обряды и двуперстное крестное знамение, принятое нами от самих же греков в конце X-го века и хранившихся неповреждено.
Между тем, предшествовавший Большому Московскому, Собор русских архиереев (1666 г.) в своих решениях был намного умеренней. Архидиакон Павел Алеппский, сопровождавший своего отца Антиохийского Патриарха Макария в путешествии по России, в ответ на свои восхищенные слова о благочестии русских, услышал от отца: «И мы такими были до турецкого завоевания». Говорить обо всем этом, чувствовал я, было бы малопродуктивно. Для меня главным было другое: высокий иерарх нынешнего Александрийского Патриархата вполне положительно и лояльно отзывался о нашем древнем богослужебном наследии. Еще он говорил: «В службе все должно быть просто и логично. Зачем эта ненужная помпезность архиерейских служб? Я как-то спрашиваю одного священника: «А зачем вы сейчас совершали каждение? Где об этом написано в уставе?» А он в ответ: «Меня так научили». Ну где же логика?!»
На этот проговор я так отреагировал: «Владыка, названные вами критерии настоящего богослужения — простота и логичность — это фундаментальные основы богослужения по старому обряду. Если в других храмах невозможно увидеть двух одинаковых молебнов, то по старому обряду нет ничего лишнего, привносного, субъективного, никаких экспромтов. Все четко, размеренно, логически выстроено, а что касается помпезности и пышности архиерейских служб, то прот. Георгий Флоровский в своей книге «Пути русского богословия» писал, что как раз это и привлекало Никона в современном ему греческом богослужении. В древнерусском дониконовском чине было все аскетичнее и проще».
Вот такая беседа, чем-то напоминающая знаменитые «Прения о вере» Арсения Суханова, отправленного на Восток в преддверии никоновской церковной реформы. Много негативного подметил тогда Суханов, наблюдая то, как совершается богослужение у греков (не читались часы перед Литургией, не пелись величания в Господские праздники и в дни памяти святых, в монастырях совершались венчания, «неженатых в попы ставят» (целибаты), монашествующие, включая архиереев, ходили без мантий и т.д и т.п.).
Для меня в беседе с владыкой Афанасием были важны не исторические экскурсы, не упреки и сетования в адрес греков, а другое. Что именно? Признание современными греками высокого достоинства нашего богослужебного наследия (оно же и древневизантийское), его право на существование и возвращение в нашу церковную жизнь. Тем самым известное решение Поместного Собора нашей Церкви (1971 г.) об отмене клятв на старые обряды, признание их равноспасительными и равночестными приобретает более «вселенское измерение».
Регулярно попадаются статьи автора, в основном печатается на Русской народной линии. Есть несколько тем, которые, сразу видно, являются его болью: Украина," Русь уходящая" (убитая русская деревня), разрушенные, брошенные храмы. Все статьи, можно проследить, написаны не на публику, а видно, что человек, действительно болеет душой за это, настолько искренне все переживается и описывается. И тема старообрядчества, древлеправославия, раскола также переживается снова и снова. Где бы он ни был: на Украине, на Афоне, в греческих монастырях, в Грузии, даже в Египте — везде невольно сравнивает Богослужения теперешние с тем, что Русь потеряла в 17 веке с никоновской реформой, причем, сравнения явно не в пользу настоящего времени. И странно видеть иногда негативные комментарии к его статьям, старообрядцев, прежде всего, которые пытаются уличить его в каком-то лукавстве, неискренности, заблуждениях и даже вредительстве. Враг рода человеческого, что ли через них нападает, не нравится ему, что тема уврачевания раскола поднимается, не нравится, что игумен пытается обратить взгляд людей на свою историю, своих предков, неповрежденную веру прапрадедов, не нравится, что он обращает внимание на то, как сокращаются службы, не соблюдается устав и предлагает сравнить и подумать, а нужна ли была реформа? Написал немного коряво, но от души и спаси Христос автора за его труды!
Спаси Христос! Дай Бог спасения ими же веси судьбами.