Это не развлечение — духовный подвиг: как старообрядцы на Клады сходили…

Уральские старообрядцы продолжают посещать места, которые некогда были почитаемы, а потом на время — незаслуженно забыты. В этом списке и Веселые горы, и место упокоения инока Макария, и Кузова яма в Верхнем Тагиле. Этот список продолжает и местечко Клады в районе невьянского села Нижние Таволги. Туда-то мы и отправились на исходе лета.

…После жарких дней ливень и прохлада, пришедшие на Средний Урал, успокаивали и радовали. Дождь начался накануне и в воскресенье угомонился. Но у сильных духом старообрядцев паломничество на Клады — местечко в ближайших окрестностях села Нижние Таволги, что под Невьянском, — запланированное за месяц до того, не могло отмениться из-за превратностей погоды.

Сапоги и дождевики — главные атрибуты нашей экипировки для похода к месту бывшего старообрядческого скита. Нашим поводырем стал — да и может ли быть иначе? — Мефодий Тюкин, знаток этих мест и активист невьянской общины старообрядческой Церкви.

Сложно сказать, почему это место Кладами назвали, — рассуждает, отвечая на мой вопрос Мефодий Константинович. — Знаю, что здесь был скит, где подвизались и спасались несколько иноков.

Я же предполагаю: может, Кладами место назвали в знак того, что для предков это место было по-особому ценным? Оставив машины на краю села, мы идем сначала полем по чуть приметной колее, которая вскоре становится едва заметной тропинкой, потом по лесной дороге и выходим на луговой покос. Дождь, который шел всю ночь, днем все-таки прекратился. Но трава, деревья и даже сам воздух, кажется, стали мокрыми настолько, что хоть отжимай. Дышится глубоко и сочно. Да и не может быть иначе в этих почти заповедных уральских лесах!

Километра через полтора мы вышли к месту. Под основательным навесом стоят кресты. Пока ждем отставших, Мефодий зажигает свечи, раскладывает книги, раздувает кацею. Дождь чуть слышно стучит по крыше, а мы готовимся к молитве.

Поскольку мы сегодня поминаем монахов, тропарь будем читать немного иной, — говорит Мефодий.

Горят свечи, струятся клубы ладана, в ветвях деревьев оседает пение — не громкое, такое родное и не всякому сходу понятное. На кресте читаем имена черноризцев: Дмитрий, Ефрем, Иона…

Вечная память, — поют старообрядцы…

Это место в наши дни популярно и у горстки белокриницких, и у часовенных. Люди приходят сюда не по разу за сезон — молятся на могилах, поименно поминая иноков, кто известен, а также и тех, чьи имена не сохранились до нас. Словно подтверждая, что далеко не все умершие известны, чуть поодаль от навеса среди сосен стоит одинокий крест. А я ловлю себя на мысли, что впору назвать его символом былого величия всего уральского старообрядчества. Память о нем ныне забыта, но не вытоптана окончательно из людских сердец.

Если присмотреться, то у деревьев до сих пор видны холмы, наверняка, — это могилы, — посвящает нас Мефодий Константинович в свои наблюдения.

На обратном пути спускаемся в низину. По кем-то проложенным мосткам, изрядно подгнившим и частично сросшимся с лесной подстилкой, подходим к роднику у речушки Светлый ключ. Пьем серебристую воду, вкуснее которой, кажется, ничего нет.

А потом разбредаемся, кто куда. Невьянцы решают запасти на зиму местные травы, чтобы добавлять их в чай — тут и чабрец, и иван-чай и много чего еще, экологически чистого и полезного. А мы с Мефодием Константиновичем возвращаемся в одиночестве, но не молчим: пересчитываем по пальцам остатки былого величия уральского древлеправославия — таежные места, где были скиты, уральские деревни, некогда населенные староверами. И радуемся тому, что Бог дает нам возможность наведываться к этим местам. Для нас это не развлечение — духовный долг.

Фоторепортаж автора