Веселые горы, где подвизались почитаемые как среди часовенного, так и среди белокриницкого старообрядчества иноки; острова на озере Аятское, где жили отшельники, бежавшие от гонений Царской власти на сторонников дониконовского православия; ревдинский отшельник Аввакум, многие десятки скитов, разбросанных тут и там по Среднему Уралу, а равно и в Пермском крае, давно не дают покоя здравомыслящим людям. Они стараются так сохранить историю, чтобы спустя десятилетия было не стыдно от того, что мы окончательно потеряли знания о подвижниках древнего благочестия, официально не канонизированных, но при этом сыгравших в истории страны, а в первую очередь, в истории конкретных мест в регионах, важную, сакраментальную роль.
И сегодня по их следам ходят редкие старообрядцы — подновляют могилы, кресты, читают заупокойные молитвы, совершают паломничества. Словом, чтят.
Примечательно, что занимаются этим только миряне Русской Православной Старообрядческой Церкви — конечно, далеко не все, лишь горстка их. Священники же в лучшем случае закрывают глаза на «чудачества» своих христиан, в худшем — не благословляют желающим этого делать. На Веселых горах старообрядческий священник побывал лишь единожды и больше туда не ходит.
Невероятно, но факт: те, кто мог бы и после своей смерти служить Церкви, объединять современных прихожан, игнорируются свыше. К ним можно было бы устраивать совместные походы, проводить богослужения и душеполезные мероприятия под открытым небом. Но этого нет.
Пастыри мотивируют такую позицию тем, что до конца неизвестны происхождение этих отшельников, их вера, прижизненное подвижничество, хотя многие из них были не менее значимы для современников, не менее трудолюбивы и духовно–сильны, чем, скажем, прославленные соборно священномученики Константин и Аркадий, шамарские чудотворцы.
Вот и остается христианам, думающим об истории и считающим своим долгом беречь те святыни, что достались им от отцов, сохранять редкую (ведь о большинстве иноков и подвижников и без того ничего неизвестно — власти и «официальное православие» сделали все, чтобы малейшее упоминаний стереть со страниц архивных документов) память.
Так вышло, что окрестности свердловского города Невьянска — поселки Верх–Нейвинск, Нейво–Рудянка, окрестности Нижнего Тагила и даже Кушвы, а также Режа с его поселками, в свое время были густо заселены старообрядцами, из которых выделялись особо усердные и уходили в таежные леса, чтобы там молиться о всех и за вся и не «мараться» об изъяны все более цивилизованного мира.
И по сей день у путешественников и туристов есть вероятность наткнуться на ранее неизвестные могилы с полусгнившими крестами в лесах. Те же крохи знаний, которые есть у нас о нескольких таких личностях, сберечь пока удается. Правда, они переходят, в основном, из уст в уста и не имеют документальных подтверждений. Пока — это исключительно потому, что уходом за могилами и молитвами у их мест вечного упокоения «занимаются» лишь люди в возрасте, при этом практически никто из молодежи не желает примыкать к ним. И потому есть опасения, что спустя пару десятков лет про тех, о ком забывать, казалось бы, никак нельзя, все–таки забудут. И, наверное, духовенство значения этому не придаст…
Тем ценнее каждый шаг, совершаемый теми самыми неравнодушными христианами. На Урале таких — раз–два и обчелся. В их числе известный невьянец Мефодий Тюкин. Он человек лесной — грибник–промысловик, начитанный, вобравший в себя, скажем без преувеличения, мудрость предшествующих поколений, в корнях у которого «суровые» часовенные, частично и передавшие ему эти бесценные знания. Он–то и объединил вокруг себя нескольких человек, для которых прошлое — не такое и темное, как для всех остальных. Впрочем, судите сами.
Илья Тупиков — из старообрядцев, но пока к вере не пришел. Несмотря на это, в поселковой школе в Нейво–Рудянке, будучи штатным учителем, открыл музей старины, куда просит своих учеников и их родителей, да и просто знакомых приносить вещи, способные вписаться в экспозицию и стать ее подлинным украшением. Так здесь появляются утюги, иконы, старообрядческая одежда, части мебели и многое другое. Он, как профессиональный педагог, смотрит шире, чем привыкли его ровесники — изучает краеведение и безмерно дорожит знаниями о старообрядчестве. В особенности теми, которые получает от бабушек и дедушек — своих соседей, что–то помнящих и слышащих, в свою очередь, от своих предков. Наверное, в будущем он и сам к истине придет, когда гены в нем «заговорят»…
Режевлянина Сергия Панова дополнительно представлять и вовсе не надо. Он уже благоустроил кладбище на своей исторической родине, сохранил память о многих родных, «докопавшись» до своих предков–старообрядцев в XVII веке, сейчас готовит к печати книгу о режевском старообрядчестве и уже давно активно включился в издание уральской газеты «Община» и ее уникального краеведческого приложения «На горах», повествующего о тех немногочисленных околостарообрядческих находках, которые еще можно сделать в уральских окрестностях.
Втроем они отправились в августе в таежный лес в окрестностях Рудянки. Не гулять, конечно, и не ягоды собирать: цель была важной — облагородить могилу старицы Анны.
— Неподалеку от Нейво–Рудянского завода, в пяти верстах от селения старателей Листвянское, в середине XIX века основала скит старица, как ее в народе и по сей день называют, — матушка Анна, — говорит Сергей Панов.
— Жития ее письменного, к сожалению, не сохранилось, остались лишь одни предания да могила на острове посреди нейвинских проток. По преданиям, к матушке Анне ходили за советом и лечением охотники, рыболовы и старатели. Многим помогла скитница! В знак благодарности старатели и охотники ухаживали за могилой после упокоения матери Анны, не дали стереть с лица земли святое захоронение и стереть из памяти людской добрые ее дела…
Илья Тупиков, узнав, что могила почти исчезла, решил: непорядок! И пригласил Сергия Борисовича и Мефодия Константиновича установить здесь поновленный намогильный крест.
Хорошо, что лето выдалось сухим! С Божией помощью и не без усилий, конечно, сначала на проходимой «Ниве», а затем пешком добрались они до места ее упокоения. Установили новый осьмиконечный крест с поминальной надписью на доске. Затеплили свечу, прочитали канон за упокой. И, радуясь тому, что совершили важное дело, отправились обратно.
Таких мест немало в лесах Урала. Но почему–то ни у кого из них не звучит поминальная молитва устами священника…
Пожалуй, только одну такую личность признали официально. Речь о лидере старообрядцев Западной Сибири, отшельнике Мироне Галанине.
Впрочем, это уже не совсем Урал — хотя и жил Мирон Иванович в границах современной Свердловской области в так называемых бахметьевских болотах, административно он ближе к Тюмени, относящейся к Новосибирской и всея Сибири епархии РПСЦ. И сибиряки воздали ему должное — добились, чтобы его именем при местном госуниверситете была названа ежегодная конференция — «Галанинские чтения», которые своим долгом посетить считает и епископ Силуян…
Фото Сергия Панова и Максима Гусева
Комментариев пока нет