Обновленный, частично воссозданный и доработанный памятник старообрядцам-мастеровым открыли в г. Екатеринбурге. В очередной раз неравнодушные к истории своего города люди обновили память о первостроителях и ненадолго заставили журналистов и общественников говорить о тех, кто в буквальном смысле с нуля создавал будущий мегаполис.
Надпись, появившаяся рядом с памятным барельефом строителям Екатеринбурга, кстати, в самом центре уральской столицы, о многом заставляет задуматься. Но, в первую очередь, о том, что старообрядцев вновь увековечили в камне наравне с другими тружениками кирки и мотыги, первыми заводчанами, работными мужиками, приехавшими за уральский хребет строить-возводить новый город.
Здесь в 1723 году при активном участии В. Н. Татищева, приехавшего на Урал по указу Петра I, началось сооружение горного завода-крепости. Земля эта полита потом и кровью работного люда Руси. Молчат древние камни — свидетели гнева и жестоких расправ над первыми строителями-участниками борьбы за свободу и справедливость.
И хотя, как это обычно и бывает, напрямую о ревнителях древнего благочестия здесь ничего не говорится, общеизвестно, что среди тех, кто по указке Василия Татищева начинал строить Екатеринбург, были и известные в те годы староверы.
Вообще-то это памятное место появилось в центре города еще почти век назад, в 1923 году, к двухсотлетию города. В середине столетия территорию исторического центра Екатеринбурга реконструировали и в результате утратили части барельефа. 45 лет назад, к 250-летию Екатеринбурга, что-то обновили, но чего-то воссоздать не смогли, а через двадцать лет в суровые девяностые годы плиты частично разбили, частично разворовали, а часть из них сама собой пришла в негодность. Но в то время властям было не до них — в городе, население которого вместе со всей Россией переживало нищету и боролось за демократические ценности, памятным знакам внимания почти не уделялось. В наши дни время все-таки пришло.
Во время церемонии открытия было объявлено, что в числе строителей из Центральной России на Урал прибыл Леонтий Злобин — старовер из поморцев, уроженец Вологодской земли, которого очень ценили заводчики Демидовы. Злобин был профессиональным делателем плотин, он-то и занимался возведением гидротехнического сооружения на реке Исеть, которое сегодня жителям и гостям уральской столицы хорошо известно названием «плотинка», ставшим по сути именем нарицательным.
Вильгельм Де-Геннин лично ходатайствовал за Злобина перед подчиненными, ведь помощью Леонтия он заручился всего на год — на это время ему удалось то ли выкупить, то ли выпросить его у Демидовых. В книге «В раннем Екатеринбурге (1723–1781 годы)» авторы пишут, что Де-Геннин не терпящим возражения требованием известил управителя Исетской заводской канцелярии:
И ты изволь приказчику показать свою любовь и ласку, также и другим с ним посланным, понеже они самые искусные в своем деле люди. И чего будут они у тебя требовать ко оному строению – отправляй немедленно. Также прикажи, чтоб наш плотинный мастер Иван Мелентьев присланного плотинного слушал и присматривался бы к его делам, и не был бы ему противен, и учился бы у него. И сам изволь над ними надсматривать, чтоб они были им, мастерам, послушны и вежливы и делу внимали с прилежанием.
И внимать было кому — на строительство Екатеринбурга со всей страны было командировано порядка четырех тысяч человек. Были здесь и солдаты из Тобольска, и крестьяне севера и центра Руси, а еще многочисленные работные люди — каменщики, молотовые мастера, плотники, собранные в перспективном, по мнению Татищева и его соратника Де-Геннина, месте для созидания города со всех окрестных заводов.
Каменный барельеф изображает простого рабочего — бородатого, сурового — и закреплен на стене, где чудом, но все же сохранилась старинная кладка первого завода Екатеринбурга. Мы же читаем надпись далее:
Но трудом великим, живинкой в деле уральских умельцев, талантом и сметливостью крестьян и солдат, работных людей и мастеровых Никифора Клеопина, Константина Гордеева, Тимофея Бурцева, Леонтия Злобина, Ивана Королевича и многих других известных и безвестных мастеров в короткий срок было создано рукотворное техническое чудо, разбудившее окрестные леса и горы шумом водяных колес, ударами молотов, отблесками плавок металла в доменных печах.
Примечательно, что из городской казны средства на этот барельеф потрачены не были — деньги были выделены местными бизнесменами. Также обращает на себя внимание тот факт, что барельеф помещен почти напротив уже давно ставшего легендарным памятника Василию Татищеву и Вильгельму Де-Геннину. Это, наверное, неспроста.
Фото автора
Итак, начало: "Обновленный … памятник старообрядцам-мастеровым открыли …". Следом говориться уже о барельефе строителям Екатеринбурга, затем оговаривается, что напрямую о ревнителях древнего благочестия ничего не говориться. В итоге — на строительство города со всей страны были командированы и солдаты, и крестьяне, и многочисленные работные люди. И к чему такая многоступенчатая витиеватость? Неужели нельзя просто и ясно: " Обновленный памятник строителям и мастеровым Екатеринбурга, среди которых было немало старообрядцев, в том числе и известных, открыли в столице Урала". А пассаж насчет мегаполиса? Да, есть такая тенденция причислять к ним города с населением более миллиона жителей (особенно у нас), но необходимо наличие еще ряда характерных признаков ( по совокупности их в России только Москва). Так что по международным меркам классических мегаполисов Екатеринбург вызывает улыбку ( в прошлом году в Казанском кремле от экскурсовода услышал, что Казань — третья столица России и тоже улыбнулся, чем только распалил уже немолодую женщину). Все таки не мешает нам быть порой пореалистичнее и поскромнее!