Человек двадцать собралось на «старообрядческую» лекцию о районе Царского моста в центре Екатеринбурга, которую меня попросил прочесть идеолог мероприятия Владислав Головацкий. Речь, конечно, об этой территории должна была зайти не случайно: бизнесмены давно бы смели ее с лица города, если бы не общественники и не староверы, которые десять лет заявляли о своих правах на одно из зданий микрорайона — бывшего противотуберкулезного диспансера. Об этом я и говорил…
Лекция из уст старообрядца не звучала в новейшей истории Екатеринбурга никогда. Ответственность, что ни говори, была серьезной. К тому же, организаторы просили подойти к теме шире, чем было заявлено: рассказать надо было и о действующей общине старообрядческой Церкви, и о газете, которая выходит в Уральской епархии, и о том, что представляет из себя старая вера на Среднем Урале, в целом.
Поддержать меня в городскую библиотеку имени Герцена пришли активные уральцы Александр Смоквин с женой Галиной и уставщик Константин Макаров — забегая вперед, скажу: именно Константин Афанасьевич, а вовсе не я, поставил в нашей встрече с неравнодушными к истории уральской столицы горожанами мощную точку. Но обо всем по порядку…
Территория Царского моста и улицы, к ней прилегающие, по особому значимы для нас, старообрядцев, — начал я, отметив, что о собственно истории района расскажу позже. — Древлеправославные христиане — это еще один термин, которым мы себя называем — с начала 1990-х годов собираются в храме во имя Рожества Христова в районе Верх-Исетского завода. Он был построен в XIX веке — сначала это была старообрядческая часовня, позже перестроенная в церковь. В советские годы в ее стенах был музей завода, но в марте 1993 года — кстати, ровно 25 лет назад, — после активной борьбы, храм вернули верующим. Тут надо отдельную благодарность сказать и некоторым чиновникам, которые пошли нам навстречу, и самим старообрядцам. Помню те времена — правда, был я тогда десятилетним пацаном, но вместе со своим дедом Никифором Семеновичем Кетовым ходил к храму — на крыльце проводились богослужения, которые совершал тогда единственный в Свердловской области священник-старообрядец Иоанн Устинов, приезжавший из села Пристань Артинского района.
Храм вернули, начали проводить регулярные богослужения, обустраивать помещение. Большую, если не главную роль в тех событиях сыграла наша прихожанка, а на тот момент председатель общины Зоя Петровна Балыбердина. Впрочем, не она одна — я прошу обратить внимание на то, что здесь сегодня именно те люди, благодаря которым храм был возвращен. Это и Константин Афанасич, и Александр Александрович. Я могу назвать себя счастливым человеком, что хорошо знаком с каждым из них, и каждого могу назвать этакой рабочей лошадкой, которая вроде бы незаметно, но тянула груз, который не каждому под силу. Александр Александрович помогал на уровне правительства, где в те годы работал, а Константин Афанасьевич был да и остается золотым голосом общины. Когда он поет, не слушать невозможно. Были, конечно, и десятка других активистов, которых сегодня уже нет с нами, но о которых все мы в приходе хорошо помним.
Сегодняшняя екатеринбургская община старообрядцев — одна из крупнейших в Уральской епархии. У нас, старообрядцев, исстари повелось определять, велика ли община, по числу приходящих на воскресное богослужение. Если вам приходилось бывать в нашем Христорождественском храме, вы видели: по воскресеньям здесь собирается до ста человек, при этом в такие праздники, как Рожество Христово, Крещение или Пасха народ с трудом помещается в стенах храма — численность пришедших помолиться достигает 200 и более человек. Среди них множество детей, людей молодого и среднего возраста. Поэтому не стоит думать, что современные старообрядцы — это старушки в платках и бородатые дедушки. Уже больше десяти лет в храме есть свой настоятель — уроженец города Невьянска, священник Павел Зырянов. Его фамилию вы наверняка слышали лет пять-семь назад, когда мы возвращали себе здание тогдашнего противотуберкулезного диспансера.
…Меня слушали — люди смотрели на иллюстрации, которыми я сопровождал выступление, кивали и даже что-то записывали в своих блокнотах. В особенности, конечно, в тот момент, когда речь зашла о том, что собравшимся было особенно интересно — о районе Царского моста, квартала современных улиц Белинского — Декабристов — Народной Воли — Чапаева, который является одним из наиболее значимых для староверов Екатеринбурга. Можно сказать, это было историческое ядро города. Как говорил бывший мэр Екатеринбурга и собиратель старообрядческих икон невьянского письма Евгений Ройзман — «здесь жили могучие старообрядцы». И это на самом деле так. К примеру, жилищный комплекс компании-застройщика «Чусовское озеро», которое монолитом возвышается вдоль улицы Белинского и Декабристов, стоит аккурат на месте, где до шестидесятых годов ХХ века жили староверы: в этом районе увидеть подпоясанных бородачей или женщин в платках и сарафанах было неудивительно.
Мало того, что весь комплекс противотуберкулезного диспансера до того, как в нем разместилось медучреждение, был комплексом, которым владели несколько старообрядцев. В частности, в здании, которое нам известно, как бывший диспансер, хозяевами были Баландины — они для местного общества старообрядцев устроили в своем здании Свято-Троицкую церковь.
Соседом у них был фабрикант Беленков — его усадьба и в наши дни стоит на углу Декабристов и Розы Люксембург, притом, что он был последним владельцем, а до него здание принадлежало другим крупным старообрядческим родам — Рязановым и Харитоновым. Сама усадьба начала формироваться во второй половине XVIII века, находясь на так называемой «Заимке» — территории, располагавшейся за пределами завода-крепости Екатеринбурга, вдоль реки Исети, что устраивало селившихся там раскольников-старообрядцев, у которых совместное проживание двух, трех, четырех поколений не было редкостью.
Сейчас «осколки» этой усадьбы — кстати, являющиеся объектом культурного наследия регионального значения, — переданы в нагрузку «Чусовскому озеру». Компания была обязана до февраля 2017 года отреставрировать его. Но застройщик, судя по внешнему виду и тому, что видно было за забором в сентябре 2018 года, не вложил в него пока ни копейки. Во всяком случае, визуально этого точно не видно. Но, как говорится, хорошо, что не уничтожил…
Здесь же неподалеку — ближе к повороту Исети в сторону Белинского —находился и Никольский храм. Я сознательно подчеркнул — это был храм, принадлежавший белокриницким староверам-поповцам. Одним из его прихожан был Николай Крохин, которого в годы Первой мировой войны нательная икона святителя Николы уберегла от гибели — вражеская пуля попала в икону. И, возвращаясь с фронта, приехав на вокзал в Екатеринбурге, он первым делом пошел в Никольский храм. Он выглядел масштабно. И очень странно, что в ряде исторических источников он назван «часовней». Крохин вспоминал, что в Никольском храме был большой приход, и за службами людей собиралось немало.
Никольский храм стоял на самом берегу Исети и те, кто постарше, могут помнить его. Я застал от него лишь руины — в начале девяностых годов мы начинали было собираться здесь, и даже думали просить у властей эту землю под возможное строительство храма, но потом выбор общины пал на храм на Визе, в переулке Школьников. А часовня-храм закончила свой век печально — ее сожгли. Но память о ней осталась. И не случайно бывший губернатор Эдуард Россель именно эту территорию предлагал сделать местом нескольких религий — там не случайно построен храм Армянской православной церкви, там же старообрядцы безпоповского поморского согласия закладывали свою часовню, а компания «Чусовское озеро» взялась ее строить.
Об этой истории я рассказал отдельно. Но прежде предложил мысленно «отмотать пленку» в девяностые годы и обратить свой мысленный взор на бывший ДК «Автомобилист», нынешний Свято-Троицкий кафедральный собор РПЦ, который, хотя и находится за пределами квартала Царского моста, связан с историей древлеправославия Екатеринбурга. Наверное, не будет сенсацией сказать, что исторически это старообрядческое здание — купец-старообрядец Яким Рязанов, проживающий в особняке на Куйбышева, построил его на свои доходы и хотел освятить. Но местные власти ему не дали этого делать. И потому, хотя старообрядцы в XVIII-XIX веках играли в Екатеринбурге ведущие роли, даже занимали место городских голов, то есть по нашему мэров, не все им позволялось. И вот Яким Меркурьевич Рязанов построил храм. Конечно, он был счастлив и хотел бы в нем молиться, однако получил запрет. Представьте только: немолодой уже купец ежедневно ходит мимо «своего» храма и не может его освятить. Одному Богу ведомо, как он это переживал. И спустя годы пришел к чиновникам и к тем самым никонианам: что делать?
Ему ставят ультиматум: если переходишь в единоверие (это компромиссное течение, созданное новообрядцами для переманивания старообрядцев), храм освящаем как единоверческий и можешь в нем молиться, сколько угодно. Он вроде бы снова отверг эту идею, послал их куда подальше и ушел. Но спустя время согласился…
Итак, в советские годы собор был переквалифицирован в ДК «Автомобилист». Но в девяностые годы ХХ века и Дом культуры стал хиреть. В это время активизировались местные общины старообрядцев — и белокриницкая, и поморская. Мы начинали здесь какие-то попытки возвращения, если не ошибаюсь, даже молебны совершали, готовились ставить поклонный крест, но вовремя поняли, что у нас никогда не будет средств на реставрацию этого здания в центре города. Мы отступились. А вот поморцы добились у власти документов, дающих им право собственности на землю и здание.
В это время к поморцам на встречу напросился тогдашний архиепископ екатеринбургский Никон. Говорили, что он фактически упал перед поморцами на колени и сказал:
Отдайте это здание мне, а я обязуюсь в ближайшие годы построить вам альтернативный храм
Что касается белокриницкой общины, то здание диспансера получить, а вернее сказать, вернуть в собственность удалось не так просто, как кажется. Причем землю и здание мы тоже получили не одновременно. У стен диспансера, тогда уже освобожденного медиками, было проведено несколько молебнов, тема активно освещалась в средствах массовой информации, помогали и общественные деятели, проводившие в районе Царского моста свои акции по привлечению внимания. Все это в конечном счете и привело к тому, что мы получили и документы на землю и на здание, и ключи от него. Кстати, к этому времени некогда большая усадьба оказалась уже изрядно подрезана со всех сторон все тем же застройщиком.
Примерно в это же время были получены документы из Роспотребнадзора: санитарные врачи оказались непреклонны и запретили молитвенные и любые другие действия в здании, где лечили людей, больных туберкулезом. И не важно, что здесь лечили людей с закрытой формой болезни, запрет был категоричным и непреклонным. Собственно, на этом ситуация и остановилась в своем развитии до наших дней. Парадокс? Да, парадокс.
О Свято-Троицкой церкви или, если угодно, о противотуберкулезном диспансере, кстати, известно не так и много, но того, что известно, более чем достаточно, чтобы продолжать бороться за право ее сохранить, как культурный памятник. Впрочем, таким культурным памятником называть в районе Царского моста можно все.
…Вряд ли я был лектором, о котором можно мечтать. Опыта публичных выступлений у меня немного, да и какими-то особенно глубокими знаниями истории не обладаю. Но, видимо, народ на лекции подобрался настолько интеллигентный и желающий узнать хоть что-то о современном старообрядчестве и об истории его, что ни один из слушателей за час моего выступления не ушел из зала. Меня слушали — не отвлекались на телефоны, не переговаривались между собой и явно не скучали. Я ловил на себе заинтересованные взгляды гостей и внутренне понимал: со мной в эти минуты отождествляют все уральское старообрядчество. И как тут было стушеваться?
А после выступления начались вопросы. Людей интересовали шарташские скиты и посещение этого легендарного озера протопопом Аввакумом, беглопоповство и отношение Александра Первого к екатеринбургским старообрядцам. К сожалению, лимит времени к восьми часам вечера был полностью выбран. Но перед тем, как разойтись, мы сделали гостям подарок — такой, какой могут сделать только старообрядцы. Константин Афанасьевич затянул стих «Чудное озеро Генисаретское» — и так у него душевно это получилось, что он чуть было не «сорвал» аплодисментов. Но вовремя остановил слушателей, отметив, что староверы не любят этих современных атрибутов благодарности. И это стало красивой точкой нашей встречи.
Фото автора и Александра Смоквина
Комментариев пока нет