Упитанный лось, мелькнув слева на обочине, чуть было не бросился под колеса машины, но вовремя остановился и, подумав секунду, ринулся в лес. А я не удержался от возгласа! На дороге в сторону некогда старообрядческой деревни Кенчурка, затерявшейся среди лесов, говорят, это обычное дело…
К ней ведет 30 километров грунтовки среди однообразной ничем не примечательной растительности. Это зимой хорошо — едешь себе спокойно, а летом здесь такие ямы, что и за час не доедешь! И вот она, вроде бы типичная деревушка, каких много на карте России. Первые встреченные строения выглядят мрачно — выбитые окна, покосившееся калитки, сугробы высотой в человеческий рост. Но все же что-то удивительное здесь есть. Хотя бы то, что когда-то вокруг этой деревни находились старообрядческие скиты, да и саму деревню населяли верующие по-старому.
Сегодня о тех временах напоминают массивные кресты на местном кладбище, с овалов которых взирают умудренные жизнью бородачи с глазами такими глубокими, что невольно останавливаешься, да старушки в платочках. Пожалуй, никогда и нигде ранее мне не приходилось видеть таких крестов-надгробий, хотя посетил я немало таких кладбищ… Предков здесь чтут — на погосте расчищены дорожки. Словно столбы уходят могильные кресты в землю — такие же крепкие, основательные, какими, наверное, были и те, кто лежит сейчас под этими холмиками.
О былых насельниках этой деревни напоминают сегодня избы традиционного старообрядческого вида, где под одной крышей двора объединено порой чуть ли не все хозяйство — и сарай, и стайки, и загоны, и баня, а где-то даже и сеновал.
И какое-то чувствуется осознанное упорство немногочисленных местных жителей, которые, казалось бы, вопреки всему проживают здесь, несмотря на отсутствие газа, на скудное транспортное сообщение и нестабильную сотовую связь. Ощущение, что людям, вроде бы равнодушно наблюдающим за редко проезжающей машиной, все эти блага цивилизации и не нужны. Они, но в основном, конечно, благочестивые их предки, привыкли рассчитывать только на себя. И на Бога. И потому не плошают и в наши дни жители Кенчурки — живут собирательством, ведут хозяйство и даже наблюдают, как летом будто бы откуда ни возьмись собираются здесь десятки староверов — мужчины, женщины и дети. Оставляют машины и идут в паломничество к святым местам по одним им ведомым дорогам, где и молятся всю ночь.
Подлинный летописец деревни Кенчурки — старообрядка Мария Коминова. Правда, лично мне с ней пообщаться не удалось, но за меня сделали это коллеги-журналисты интернет-портала «Про Полевской». Мария Алексеевна рассказала, что приехала сюда в юности к мужу, хотя сама родом из поселка Зюзельский. Бабушка сберегла иконы Богородицы и святителя Николы, которыми ее благословили на брак. Сегодня бабе Маше Коминовой есть чем гордиться: у нее три десятка правнуков! Правда, все родные в городе — в своем доме она живет одна.
История деревушки берет свое начало с ее предка-старовера Андрея Леонтьевича Коминова. В начале ХХ века он основал тут охотничье зимовье, да так и остался жить. Убегая от советской власти, подтянулись сюда и несколько других старообрядческих семей. Так и образовалась деревня. Впрочем, еще в конце XIX века в окрестных лесах километрах в пяти от деревни стояли два скита — мужской, возглавляемый монахом по имени Израиль, и женский.
Отец Израиль обосновался на берегу речушки Нязя недалеко от впадения в нее Кенчурки в начале XIX века. Про обитель черноризца Израиля в исторических источниках говорится так:
Братии много, на службу созывали колоколом, за трапезу тоже, во время трапезы полагалось чтение.
Когда образовалась деревня, жители поддерживали тесные связи со скитниками, обращаясь к ним за духовной помощью. Израиль был авторитетным и уважаемым не только среди местного, но и среди всего уральского старообрядчества.
Говорят, имя его фигурирует в постановлении староверского собора часовенных, который проходил 11 января 1887 года в Екатеринбурге, а в одном из документов 1899 года он значится, как «недавно умерший». Его могила вместе с местами упокоения его единоверных братьев Иоанна и Анатолия до середины ХХ века была среди обязательных для посещения во время староверческих паломничеств. Однако в наши дни она пришла в запустение.
Женский скит находился на таком же удалении от деревни, но в другой стороне. Был он не менее хорошо обустроен и инокинь здесь подвизалось немало. Обитель эта просуществовала дольше, чем соседняя мужская — до 1930-х годов. Известны имена минимум двух здешних скитниц — Македония Петухова и Елена Калинина, которые до последнего не покидали родной обители, а незадолго до смерти переселились в деревню, где и скончались.
…Безмолвна зимняя деревня, лишь изредка брешут собаки, то тут, то там дети бегают по заснеженным улицам, да изредка выйдет кто-то из взрослых по какой-то надобности, а потом уйдет к себе. И будто дремлет зимняя Кенчурка, укрывшись снежным одеялом, вспоминая о былом.
Фото автора
Комментариев пока нет