О. Виталий Шумилов: «Будущее русской иконописи мне видится светлым»

Редакция сайта «Русская вера» продолжает общение с иконописцами нашего времени. О судьбах современных иконописцев и их делании на наших страницах рассказывали старообрядческие изографы Виталий Наумов, Константин и Анастасия Антоновы, епископ ДЦХ (БИ) Алимпий (Вербицкий). В этих материалах говорилось о том, что многим современным иконописцам не хватает должного образования, технических навыков, знаний в церковной археологии. В связи с отсутствием старообрядческих иконописных школ некоторые старообрядческие иконописцы поступают в инославные, где преподается именно каноническая иконопись. Среди таковых учебных заведений особое место занимает иконописная школа имени преподобного Алипия в городе Дубне Московской области. В ней училось несколько старообрядческих иконописцев. Целью образовательного процесса школы является возрождение традиционного церковного искусства — иконописи и стенописи. Школа существует с 1993 года, имеет государственную регистрацию и лицензию на право ведения образовательной деятельности.

Учредитель и бессменный руководитель школы — протоиерей Виталий Шумилов. Под его руководством учащимися и выпускниками иконописной школы были расписаны десятки храмов и монастырей по всей России, в том числе в Лесосибирске, Калининграде, Санкт-Петербурге, Московской, Тверской и Ярославской областях, а также в Белоруссии и Украине.

О проблемах современной иконописи и современных иконописцев мы беседуем с директором школы.

***

 

В начале ХХ века появилось несколько крупных собраний древнерусского и византийского искусства, икона стала объектом пристального изучения, и, если бы не революция 1917 года, возрождение традиционной иконописи случилось бы гораздо раньше. Хрущевская «оттепель» могла бы послужить толчком к возрождению иконописания, если бы не совпала с гонениями на Церковь. 1970-е годы становятся временем активной деятельности реставраторов и искусствоведов, идеологический контроль государства над этой областью культуры к тому времени ослаб. На экраны вышел фильм А. Тарковского «Андрей Рублев», стала популярной книга В. Солоухина «Черные доски», был опубликован ряд альбомов-монографий по иконописи. Об этом факторе надо сказать особо: без появления качественных альбомов с репродукциями было бы невозможным возрождение иконописания.

Ключевым моментом в этом процессе стало открытие Данилова монастыря в Москве и работа в нем архимандрита Зинона (Теодора), которого окружила плеяда талантливых учеников, они, в свою очередь, стали мэтрами для начинающих иконописцев. Далее процесс появления новых иконописцев шел уже в геометрической прогрессии. Особую роль сыграли иконописные школы при Московской и Санкт-Петербургской духовных академиях, а также факультет церковных художеств ПСТГУ.

Наша школа была открыта приблизительно в то же время, то есть в начале 1990-х. Здесь необходимо уточнить, что это была именно школа, а не мастерская (каковых было много), со всеми атрибутами: расписанием занятий, практическими и теоретическими дисциплинами, просмотрами, зачетами-экзаменами, защитой дипломов. До настоящего времени обучение в школе прошли около двухсот иконописцев.

Относительно церковного пения могу высказать только свое субъективное мнение. Широкого распространения древнее знаменное пение не получило в силу того, что изменился ритм жизни. В городских храмах службы сокращают так, что дальше некуда, а использование знаменного пения увеличивало бы время богослужения как минимум вдвое. Есть и другие факторы, но этот мне видится главным.

 

К сожалению, возрождение иконописания в наше время развивалось стихийно и бесконтрольно со стороны Церкви. Массовое открытие храмов и монастырей породило небывалый спрос на труд иконописцев, а если возник спрос, то за предложением дело не станет. Многие светские художники, получив минимальный объем знаний и навыков, устремились писать иконостасы и расписывать стены храмов. Если их профессиональный уровень, как иконописцев, оставлял желать большего, то духовно-нравственный уровень был и того меньше.

До сих пор не удалось выработать эффективных способов надзора за тем, что «творят» доморощенные иконописцы. В некоторых епархиях действуют комиссии по церковному искусству, с которыми необходимо согласовывать проекты новых иконостасов и росписей, они же принимают и готовую работу. Это очень правильное начинание, но практика показывает, что под контролем оказывается лишь ничтожно малая часть всего, что ежегодно выходит из-под кисти иконописцев. Остается только надеяться, что система контроля будет укрепляться и распространяться во всех епархиях на территории России и в приходах русского зарубежья.

 

Что касается живых персонажей на стенах храмов, то церковными канонами это не запрещено, такая практика была в древней русской и византийской Церквях, когда изображали ктиторов и правителей, иногда далеко не святых, но их размещали в притворах и малозаметных местах. Одиозные персонажи? Здесь мы опять возвращаемся к вопросу контроля над содержанием и качеством работы иконописцев, пока он не будет отрегулирован и не начнет эффективно действовать, то «иконописный беспредел» будет продолжаться.

 

В наше время локализация иконописи по географическому признаку невозможна, но принадлежность к известным школам или мастерским определить не так сложно, как несложно узнать учеников именитых иконописцев. Однако они не привязаны к определенной местности, а разъехались по всей России, а некоторые уехали заграницу. Сейчас в среде иконописцев и вообще всех мастеров, так или иначе причастных к церковному искусству, идет активный поиск форм и направлений, по которым могло бы развиваться их творчество. Диапазон поиска простирается от античности до модерна ХХ века и футуризма. Пока еще можно отличить, грубо говоря, русскую и греческую иконопись, но со временем и это различие будет стираться.

К выдающимся иконописцам я бы причислил в первую очередь отца Зинона и его ученика архимандрита Амвросия (Горелова), который сейчас подвизается на Кипре. К ним можно отнести Александра Соколова (ум. 2015), Александра Лавданского, Алексея Вронского, Владимира Любарского, Анатолия Этенейера, протоиерея Андрея Давыдова, Сергея Черного и других иконописцев старшего поколения. Из следующего поколения можно выделить Александра Солдатова, а также Филиппа Давыдова, Ольгу Шаламову, Дениса Иванникова и многих других.

Из выпускников нашей школы хотел бы отметить Константина Золотарева, Александра Рудича, Олега Осетрова, Ольгу Норкину, Наталью Воронцову, Викторию Прохорову, Ольгу Тульчинскую, Ирину Яковлеву, Аркадия Зиновьева.

 

1993 год — это дата государственной регистрации школы, фактически она появилась раньше. В 1989 году я приступил к написанию иконостаса для вновь открытого храма в подмосковной Дубне. Работа объемная, необходимы были помощники, так появились первые ученики, затем наметилась роспись стен в том же храме. Тогда я обратился к архимандриту Луке (Головкову) (руководителю иконописного отделения при МДАиС — прим. редакции) с просьбой присылать к нам способных абитуриентов, которые не прошли по конкурсу в иконописную школу при МДАиС. Город тогда выделил нам новое помещение, где можно было и жить, и работать. В то же время поступил крупный заказ на роспись храмов в Новодевичьем монастыре Санкт-Петербурга, на очереди были и другие заказы, понадобились еще кадры, а кадры, как известно, «решают все». Отсюда и «есть пошла» наша школа.

Сначала обучение было очным, так продолжалось почти 20 лет. Поскольку количество учеников увеличивалось, а возможности их содержать с проживанием и питанием больше не было, мы приняли решение осваивать заочное обучение. Путем проб и ошибок разработали новые методики и программы, и дело пошло. Дважды в год, зимой и в начале лета, учащиеся приезжают на сессии, где они вплотную работают с преподавателями, слушают установочные лекции. Заканчиваются сессии зачетами, экзаменами и просмотром работ.

Когда началась пандемия, наша школа пострадала менее других, по сути, вообще не пострадала, поскольку дистанционное обучение уже больше семи лет является основным принципом работы школы. В этом году мы впервые провели просмотр заочно, записали на видео разбор преподавателями всех представленных работ, выставили оценки, а видео отослали учащимся. Устные экзамены по теории наши студенты сдавали онлайн. В дальнейшем мы будем развивать это направление, что еще более повысит эффективность обучения в школе.

 

Мы не ставим высоких барьеров для представителей старообрядческих согласий, подобно и для представителей других христианских конфессий, поскольку считаем, что икона может и должна служить миссионерским целям.

Наши выпускники разъехались по всей России, ближнему и дальнему зарубежью, некоторые из них основали свои школы или бригады иконописцев. Мы не теряем связи, переписываемся в социальных сетях, я иногда комментирую присылаемые фото росписей или икон. Время от времени мобилизую «старую гвардию» для выполнения больших заказов по проектированию, росписи храмов или написанию икон.

 

По сути, я уже ответил на этот вопрос в начале нашей беседы, могу только посетовать, что многие современные иконописцы, обучаясь навыкам иконописи, стенописи, мозаики, прикладным видам церковного искусства, не получают даже элементарных знаний в области богословия, истории Церкви, истории христианского искусства, церковнославянского языка. Самое печальное, а мне с этим приходилось сталкиваться, у них нет ни малейшего желания заняться самообразованием, причина банальная — «некогда». Отсюда происходят эти, как Вы сказали, «ошибки и курьезы».

Как это ни печально, но иконописное сообщество в настоящее время разобщено, нет даже «Союза иконописцев», по подобию «Союза художников» или «Союза писателей». Но если бы даже такой союз существовал, он не имел бы никаких реальных рычагов для борьбы с «беспределом» в церковном искусстве, только моральное порицание. Эффективным мог бы быть контроль со стороны епархиальных комиссий, но, как я уже говорил, он действует только в отдельно взятых епархиях, где правящий архиерей действительно озабочен тем, что появляется в храмах его епархии.

Надзорный орган должен быть центральным и иметь полномочия контролировать все епархии. Но это почти нереально, поскольку многие архиереи имеют свои вкусовые пристрастия в области церковных художеств и не позволят кому-либо усомниться в их правильности. Были случаи, когда вновь прибывшие архиереи благословляли разбирать иконостасы, заново переписывать иконы или фрески, не слушая возражений опытных иконописцев и искусствоведов.

 

Мне оно видится светлым, несмотря на многие проблемы роста, которые мы сегодня наблюдаем. А еще русская иконопись мне видится полифоничной, включающей в себя много различных стилей и приемов письма, это нормально и даже желательно. Конечно, свобода, в том числе от канона, будет зашкаливать, от этого никуда не денешься, важно только сохранить в церковном сознании не размытыми границы того, что является иконой, а что ей уже не является.

Сайт иконописной школы имени преподобного Алипия: www.alipiy.ru