В традиционной культуре рукописная книга не просто «пишется», но «строится», подобно добротному дому. Писец-каллиграф копирует набело текст, зограф-живописец рисует «лица», златописец украшает манускрипт драгоценным письмом. Готовая рукопись сшивается и «одевается» переплетчиком. О материалах и технике книжного «строения» в Древней Руси, Византии и в старообрядчестве расскажет наша сегодняшняя статья.
***
Иваново перо, перо лебединое.
Писцовая запись (НБ МГУ, Верх. собр., № 1117, л. 16)
Книгу, как и дом, нельзя «построить» без соответствующих инструментов. Инструментарий средневекового книгописца достаточно подробно представлен в книжной и иконной живописи христианского Востока. Например, мы можем видеть его на миниатюре с изображением апостола Луки из Остромирова Евангелия — древнейшей из сохранившихся кириллических книг (не считая «Новгородской Псалтири»). Писчие принадлежности апостола размещены на специальном столике.
За исключением приспособлений для линовки пергамена, инструменты писца-каллиграфа, работающего в традиционной манере, дошли до наших дней практически в неизменном виде. В скитах старообрядцев-часовенных, раскинутых в бассейне Енисея, их используют по сей день.
Писчая трость
Изначально в качестве писчей трости (греч. κάλαμος) употребляли тростниковые перья вида Phragmites communis (собственно κάλαμος). В Египте ими стали пользоваться в греко-римскую эпоху — то есть примерно c III в. до Р. Х. (до того писали камышовыми — из Juncus maritimus). В III в. тростниковые перья начали расщеплять. Монахи фиванского монастыря св. Епифания писали тростьми диаметром 1 см, а длина такого пера составляла более 25 см. По мере износа кончик трости обрезался, и когда перо уменьшалось до нескольких сантиметров в длину, внутрь тростинки вставляли деревянный удлинитель. Преимущественно тростниковыми перьями также писали сирийцы и греки.
Для писания на восковых дощечках (церах), а в Древней Руси и на бересте, использовали специальную палочку-графию (стилос) (греч. γραφείον, также στῦλος или «писало») из металла, дерева или кости, один конец которой был острый (для процарапывания текста), а другой — широкий (для затирания воска).
На Руси, по мнению большинства исследователей, книги писали только птичьим пером (лишь в случае восковых дощечек и бересты использовали писало) — как правило, гусиным (обычно из левого крыла птицы).
В писцовой записи псковского Апостола 1307 г. упоминается также «павье» (пав-линье) перо. Впрочем, известный палеограф и историк искусства рубежа XIX–XX вв. Илья Шляпкин считал, что при письме уставом древнерусские книгописцы все же пользовались пером из тростника.
Старообрядцы Сибири часто применяли орлиные перья: ими писались крупноформатные певческие рукописи, с их толстыми линиями букв и крюков. Беспоповцы Печорского бассейна в качестве писчей трости употребляли перья глухарей и тетеревов.
Перед использованием птичьи перья помещали в разогретый песок или золу, удаляли жир и перепонки, а затем специальным ножичком срезали наискось, расщепляли и затачивали. В одном из сборников XVI–XVII вв. находим статью «О пере», где описывается процесс его очинки для разных нужд:
«Достоит же перо чинити, к большему письму книжну пространно и тельно, к мелку ж мало, к знаменну по знамени, и к скорописну пространно ж. Срез же у книжных длее скорописнаго, у того ж сокращеннее. Разщеп же у книжных и знаменна и скорописна твори в полы среза, аще тельно зело, аще ли жидко перо, и у того разщеп твори не по срезу, но мал. У книжнаго большаго разщеп твори подлее мелка вдвое. У книжных же конец кос на десно, у знаменных же на шуе, у скорописных впрямь. И аще случится починити книжна ли знаменна, скращеной стране самый мало, скорописна ж и с обоих. Аще ли раздвоится, срежи весь разщеп и учини новой».
В XX в. получили распространение стальные перья, однако многие продолжали хранить верность птичьим: в частности, в ряде часовенных общин, по свидетельству археографа Николая Покровского, металлические перья осуждались как непозволительное новшество.
Для письма золотом и серебром, раскраски миниатюр и инициалов, а иногда и для киноварных строк употреблялись кисти. В России их делали преимущественно из хвоста белки.
Писчий материал
Древнейшим писчим материалом являлся камень: именно на каменных скрижалях Моисею были ниспосланы Десять заповедей (Исх. 24:12). Позже для письма стали употреблять папирус (греч. χάρτης, χαρτίον), а также выделанные бараньи, козьи и телячьи шкуры (греч. διφθέρα). Для получения гладкой поверхности выделанную кожу покрывали кедровым маслом. Древнееврейский трактат «Писцы» (Sopherīm), регламентирующий труд книгописцев, перед началом работы рекомендует покрывать подобный материал дубильным составом. И папирус, и кожу сворачивали в свитки.
Во II в. до Р. Х. в городе Пергаме, что в Малой Азии, выделка кож была усовершенствована. Так возник новый материал — пергамен (греч. περγαμηνή; лат. charta pergamena). Именно с изобретением пергамена обычно связывают переход к новой форме книги — кодексу, состоящему из одной или нескольких сшитых между собой тетрадок (от греч. τέτρα — четыре), 4-х сложенных пополам листов (иногда количество листов незначительно варьировалось). В области христианской книжности кодекс сразу же занял главенствующее положение, окончательно утвердившись в нем в эпоху правления Константина Великого (начало IV в.).
Принцип соединения листов в виде кодекса восходит к записным книжкам из восковых дощечек — цер. Так, на церах написан древнейший из известных кириллических кодексов — обнаруженная в 2000 г. «Новгородская Псалтирь»: 3 липовые дощечки с залитыми воском углублениями для процарапывания текста.
Когда папирус был окончательно вытеснен из процесса книжного производства, словом «χάρτης» (на Руси – «харатья») стали обозначать пришедший ему на смену пергамен. Отсюда пошло выражение «харатейные книги / письмо» — то есть рукописи, написанные на пергамене.
Пергамен
Пергамен — это недубленая сыромятная кожа. Если рецептура получения западно-европейского пергамена известна достаточно хорошо, а выделку эфиопского пергамена можно во всех подробностях наблюдать и сегодня, то об изготовлении пергамена в Византии и Древней Руси имеются лишь косвенные и весьма отрывочные свидетельства.
В общих чертах процесс выделки пергамена выглядел так: шкуру животного промывали; несколько дней выдерживали в растворе гашеной извести («золение»); очищали от волос, жира, мышечной ткани и верхнего слоя кожи; снова погружали в раствор и очищали; многократно промывали; натягивали кожу на раму и скребком удаляли последние остатки мяса и шерсти; сушили; шлифовали пемзой и отбеливали мелом. Мясная сторона готового материала имела белый или сероватый цвет, а волосяная — желтоватый. Наиболее ценным считался тонкий, хорошо выделанный пергамен белого цвета. Для лучших сортов пергамена брали кожу еще не родившихся животных.
На Ближнем Востоке, в Византии и на Балканах пергамен изготовляли, как правило, из козьей или овечьей шкуры; на Руси для этой цели обычно пользовались телячьей. В древнерусских источниках для обозначения пергамена, помимо термина «харатья», служили также слова «кожа», «мех» и «телятина». В Эфиопии, помимо овечьей, козьей и телячьей кож, использовали лошадиную, антилопью, а порой даже львиную.
Пергамен был достаточно дорогим материалом: на одну книгу могло уйти несколько десятков козьих или овечьих шкур. Нередко исписанный пергамен снова пускали в дело: для этого его некоторое время держали в молоке, а затем соскабливали письмо пемзой либо скребком; иногда ненужный текст просто смывали водой. Такой пергамен получил название палимпсест (от греч. πάλιν — вновь и ψάιω — скребу).
В VI–VIII вв. греки иногда окрашивали пергамен в различные оттенки пурпура (вплоть до фиолетового) и писали на нем золотыми или серебряными чернилами. На пурпурном пергамене сверкающие драгоценным блеском письмена смотрелись особенно эффектно.
С конца VIII–начала IX в. на Ближнем Востоке и в Византии, а с середины XIV-го — в Московской Руси пергамен начинает постепенно вытесняться бумагой. Ввиду относительной дешевизны бумага довольно быстро завоевала популярность. Теперь слово «хартия» стали применять и к ней. Сам же термин «бумага» в сегодняшнем его значении начинает употребляться в России не ранее XV столетия (первоначально под этим словом понимались вата и хлопок).
Бумага
Новый материал готовили из измельченной ткани (по большей части льняной, конопляной и хлопковой), известковой воды и клейстера. Если в Европе в качестве клейстера применялся животный клей (желатин), то в Азии и Северной Африке — крахмал. Европейский способ бумажного производства окончательно сформировался во второй половине XIV столетия. Ткань вымачивали в течение 11 дней, размельчали в толчее с чистой водой и окончательно перемалывали в другой толчее с добавлением известковой воды. Полученную массу зачерпывали деревянной рамой величиной с формат выделываемого листа. Дно рамы представляло собой сетку из тонких металлических (медных) нитей: тесно расположенные продольные нити назывались вержерами (фр. les vergeures — полосы), а гораздо более редко расположенные поперечные — понтюзо (фр. les pontuseaux — мостики).
Примерно с конца XIII в. в разных местах металлической сетки (как правило, посередине левой половины) стали помещать изготовленный из той же проволоки фабричный знак-филигрань (фр. filigrane, marque d’eau), помещая его на продольных нитях, — так появились водяные знаки.
Равномерно распределив бумажную массу по дну рамы, ее переворачивали на лист войлока. Оставшийся на войлоке бумажный лист накрывали следующим войлочным листом, и процесс повторялся вновь. Затем полученную стопку клали под пресс. После этого листы бумаги просушивали, проклеивали клеем, вновь просушивали, а в конце разглаживали куском стекла.
В Московском царстве первая бумажная мельница появилась в первой половине 60-х гг. XVI в. и, судя по источникам, просуществовала всего несколько лет. Качество же первой русской бумаги было крайне низким. Относительно широкое бумажное производство наладилось в России лишь в начале XVIII столетия, при Петре I.
Со второй половины XIX в. тряпичную бумагу начинает постепенно вытеснять лишенная вержеров и понтюзо (а соответственно и филиграней) бумага современного типа — на основе целлюлозы. Иногда на листах целлюлозной бумаги ставили штемпель — товарную марку бумажной фабрики с номером сорта бумаги.
Старейшие из дошедших до нас славянорусских манускриптов, написанных полностью на бумаге, — «Слова Ефрема Сирина» (ок. 1400 г.) и Пролог (1400 г.), — происходят из Новгорода. «Диоптра» 1388 г., переписанная в Константинополе иноком Зиновием, имеет в своем составе как пергамен, так и бумагу.
Береста и холст
В славянорусской книжности, помимо пергамена и бумаги, употреблялись еще два вида писчего материала — береста и холст. Согласно свидетельству прп. Иосифа Волоцкого и описи Троице-Сергиева монастыря 1642 г. бересту в качестве писчего материала нередко использовали местные монахи, включая самого прп. Сергия. Однако самые ранние из сохранившихся берестяных книг относятся к концу XVII–первой половине XVIII в. Написаны они чаще всего в Сибири. Несколько берестяных рукописей различного духовного содержания хранится в НИОР РГБ (все книги относятся к XVIII в.) и одна в БАН (Псалтирь XIX столетия). В трудах Николая Лихачева упоминается берестяная Псалтирь, относящаяся к XVIII в.
Странники Печорского бассейна и томской тайги пользовались берестой и в XX столетии. Бересту также употребляли представители часовенного согласия. Широкую известность получила берестяная книга «Стихосложении», написанная в октябре 1991 г. часовенным наставником с Енисея Афанасием Мурачевым.
Более редким явлением было создание книг на холсте. Сегодня из холщовых книг известны всего 2 (обе в НИОР РГБ): «Молитвослов страннический» первой трети XIX столетия и «Молитвенник» того же времени, 39 из 64-х листов которого написаны на холсте, а остальные — на бумаге. Обе рукописи выполнены одним человеком и украшены инициалами, заставками и орнаментами.
Кроме того, известны случаи, когда миниатюры той или иной рукописи писались не на бумаге, а на ткани. Таковы, например, выполненные маслом на холсте, наклеенном на тафту, барочные миниатюры «Книги о Сивиллах», созданной в 1673 г. придворными мастерами каллиграфом Иваном Верещагиным, хризографом Григорием Благушиным и живописцем Богданом Салтановым. Ткань также использовал в своих работах известный городецкий книгописец Иван Блинов: в 1900 г. по заказу купца Николая Никифорова он переписал и украсил миниатюрами «Житие Петра и Февронии Муромских» и лицевой синодик — живопись была выполнена акварелью и гуашью на проклеенной тонкой белой ткани (шелке (?)).
Чернила
Необходимым компонентом любого книгописания являются чернила (греч. μέλαν). Рецептов изготовления чернил бытовало очень много. Древнейшие чернящие красители (лат. atramentum) изготовляли на основе сажи и угля.
Приблизительно с IV в. в Египте появляются чернила, изготовленные на металлической основе (по всей видимости, железистые). Появление новых чернил было связано с процессом перехода от папируса как основного писчего материала к пергамену, на котором чернила типа атраментум держатся недостаточно прочно и легко размываются.
Существовал и третий вид чернил, называвшийся инкауст (греч. ἔγκαυστον), отличный как от сажистых, так и от железистых. Данные чернила представляли собой сгущенный путем уваривания и высушенный на солнце отвар дубовых орешков или галлов (шарообразные наросты на нижней поверхности листьев дуба, производимые личинками орехотворки — Cynips quercus folii), к которому добавлялось небольшое количество atra-mentum. В изготовленные таким способом чернила, если они казались недостаточно черными, могли положить раскаленный кусок железа, в результате чего получался новый переходный тип чернил. От блестяще-черных атраментум и красноватых железистых чернила инкауст отличались желтовато-коричневатым тоном.
Цвет букв византийских рукописей варьируется от бледно-коричневого до блестяще-насыщенного черного, что естественным образом связано с различной рецептурой применяемых чернил. Византийцы употребляли и сажевые чернила, и чернила инкауст, и, конечно, железистые. В готовые чернила подмешивали гуммиарабик (камедь акации). Также известно о весьма редкой разновидности греко-римских чернил, которую добывали из чернильного мешка каракатицы (Sepia officinalis) — так называемой «чернильной рыбы».
Чернильная рецептура на Руси
Древнерусская чернильная рецептура чрезвычайно обширна. Однако все известные нам рецепты восходят не далее середины XV в. Основная же их масса относится ко второй половине XVI или XVII вв. Книгописцы X–XII вв. писали, судя по всему, теми же чернилами, что и их византийские современники, то есть чернилами типа атраментум или инкауст. Первые называли на Руси «чернилами копчеными», а вторые — «чернилами вареными». Помимо дубовых орешков, в качестве дубильных веществ (танинов) также использовали шишки и кору ольхи.
Несколько позже древнерусские переписчики стали готовить железо-галловые чернила — на основе отвара дубовых орешков и железного лома.
Для изготовления железо-галловых чернил брали измельченные чернильные орешки; затем от 12 дней до месяца настаивали их в теплом месте в кислом растворе (квасе, вине, кислых щах, «жестоком уксусе», «пошлом меде») с добавлением железных опилок, время от времени «подкармливая» смесь медом, задававшим новую пищу бродильному ферменту; а в конце, «ради утверждения», клали в готовые чернила вишневую камедь.
Конечно, это лишь один из многих бытовавших в средневековой России вариантов приготовления чернил из дубовых орешков. Иногда с целью умерить брожение в чернила добавляли немного хмелевого отвара, а также имбирь и гвоздику, предотвращавшие от загнивания и образования слизи.
Железо, служившее для получения чернил, расходовалось весьма медленно, и его крупные куски вместе с грубо измельченными чернильными орешками образовывали так называемое «чернильное гнездо», пополняемое по мере убывания свежим приливом — как правило, из концентрированного отвара коры (обычно ольховой, иногда дубовой или ясеневой). Такое гнездо могло прослужить до 7–10 лет.
Позднее, с XVII в., вместо железа (а порой и наряду с ним) стали употреблять железный купорос (он же «купорос зеленый», «купорос чернящий» или «купорос сапожный»), что ускоряло процесс приготовления чернил вплоть до одних суток. Перед употреблением его обычно сильно прогревали, завернув в бумагу, пока не побелеет «аки мука». Однако подобные чернила со временем оказывают разрушительное воздействие на носитель, буквально разъедая бумагу, что, в конце концов, приводит к утрате текста.
Кроме уже упомянутых дубовых орешков и ольхи, в рецептах русских чернил встречаются и другие растительные вещества со схожими свойствами. Так, например, известен способ приготовления чернил из чаги, которым и сегодня пользуются в некоторых сибирских скитах: грибы очищают от коры, разрезают на небольшие пластины и несколько раз кипятят с кусками дерева в течении 2–3-х дней, каждый раз предварительно охлаждая настой; затем в получившийся буро-коричневый отвар добавляют камедь лиственницы.
В записной книжке Ивана Блинова среди прочих записей находим «состав для варки чернил» следующего содержания: «Черных орешков, гуммиарабику, уксусу, или кислова квасу, жженова купоросу, соляной кислоты, гранатовой корки, сажи легковесной, лиловаго фруксину». Впрочем, для русской чернильной рецептуры использование гранатовой корки нехарактерно; в то же время в рецептах чернил, встречающихся в армянских рукописях, применение корки граната распространено достаточно широко.
Отметим, что железо-галловые чернила, хотя и были чрезвычайно популярны, никогда полностью не вытесняли в России древнейшие чернила атраментум, которые, несмотря на экспансию фабричных чернил, вплоть до последнего времени применялись некоторыми беспоповцами и часовенными.
Помимо черных, в ходу были красные чернила всевозможных оттенков. Византийцы изготовляли свои знаменитые пурпурные чернила, которыми мог пользоваться лишь император, из морских улиток или моллюсков Murex brandaris. Для более массового производства обычно употреблялись киноварь, свинцовый сурик и вещества органического происхождения. Теми же компонентами пользовались и русские мастера. Беспоповцы Печорского бассейна, писавшие на бересте глухариными перьями, в качестве чернил нередко применяли сок ягод.
Краски и связующие
Кроме 2-х основных видов чернил в «книжном строении» в ход шли сусальное и твореное золото, серебро, различные пигменты и красочные смеси, а также всевозможные связующие. Рецепты красок и связующих в избытке содержатся во всевозможных сборниках, а также трактатах и руководствах, предназначавшихся для художников — живописцев и книгописцев. Так, черный цвет получали из древесного угля, белый — из обработанных уксусом свинцовых пластин, синий — из ультрамарина, лазурита и т. д.
Что касается связующих, то наиболее полные сведения о них можно почерпнуть в средневековых западноевропейских рецептах, памятуя об их теснейшей связи с греческой и в целом восточнохристианской технологией. Наиболее часто встречающиеся связующие для книжной живописи — камедь и яичный белок. Иногда также применялся желток. При работе с листовым золотом рекомендуется использовать пергаменный и рыбий клеи, а также комбинацию пергаменного клея с камедью.
***
Из прочего книгописного обихода следует упомянуть чернильницу; приспособления для разлиновки пергамена и бумаги; ножик для очинки пера; пемзу и губку, служившие для стирания ошибок и помарок; пюпитр, на котором обычно располагалась копируемая рукопись; различные палитры и раковины.
Чернильницы чаще всего изготовлялись из различных металлов: обычно из бронзы, реже — из меди или серебра. Известны средневековые чернильницы из камня, керамики, стекла, дерева, кости, рога — последний и сам по себе мог выполнять роль чернильницы. Чернильницу часто носили на поясе. Свидетельством тому служат, в частности, выговские чернильницы XVIII–первой половины XIX в., по обеим сторонам от горлышка снабженные специальными колечками, в которые продевалась крепившаяся на поясе цепочка. Данному обычаю многие сотни лет, упоминание о нем встречается в Библии (Иез. 9:2–4).
Для разлиновки пергаменных листов применяли круглую свинцовую пластинку, а позднее — грифель. Строки размечали циркулем. Несколько позже византийцы стали использовать для этой цели пункторий (лат. punctorium) — стержень с иглами, воткнутыми через равные интервалы. Точки от пунктория соединялись линейкой-канон (греч. κανών), вдоль которой пластинкой или грифелем прочерчивали черту.
Бумагу линовали по преимуществу ти(е)ра(е)ксой (она же «карамса»). Впрочем, первое упоминание о ней в России относится лишь к XVI в., а до того, наряду с тираксой (а, возможно, и вместо нее (?)) применяли линейку (или циркуль с цепочкой) и шильце (притупленное металлическое или костяное острие).
Тиракса, как правило, представляла собой хорошо выструганную доску 3–5 мм толщиной, в которой на расстоянии 1–3-х см от ребер шилом проделывались небольшие парные отверстия; в отверстия продевалась толстая нить и для большей неподвижности приклеивалась к доске; затем готовую тираксу обычно покрывали тонким слоем воска. Достаточно было положить лист на тираксу, несколько раз провести по нему рукой, и на бумаге отпечатывалось необходимое количество строк. Другая разновидность тираксы имела вид обычной доски с нанесенными на нее на одинаковом расстоянии друг от друга параллельными надрезами: лист точно также прикладывался к рельефной поверхности, слегка продавливался, и на нем отпечатывались линии.
Первое упоминание о ноже-«бритве книгочия» (греч. ξυρόν) мы находим в Книге пророка Иеремии (Иер. 36:23). Что касается пюпитра, то его делали из дерева с добавлением незначительного количества металлических деталей. В самых общих чертах он представлял собой стойку, на которую крепилась конструкция, состоявшая из двух соединенных между собой плоскостей — данные плоскости можно было сводить под разными углами. Симптоматично, что стойка пюпитра нередко изготовлялась в виде вертикально вытянутой рыбы — распространенного с древнейших времен христианского символа.
Переплет
По завершении работы над рукописью она сшивалась конопляными либо льняными нитями и «одевалась» в переплет.
Переплет — лицо книги, ее защита и украшение. Элементы переплета: крышки (передняя и задняя); корешок — закрывает место сшива листов; форзацы — листы, соединяющие книжный блок с переплетными крышками. Переплетенная книга, как правило, имеет каптал — хлопчатобумажную или шелковую тесьму с утолщенной кромкой, прикрепляемую к корешку книжного блока с целью более прочного скрепления листов книги и ее украшения.
Первые славянорусские рукописи XI–XIII вв. сшивались на византийский лад, «цепочкой». Однако позднее ранние кодексы были перешиты на ремни, а еще позднее — на шнуры (на западноевропейский манер). Корешок длительное время оставался плоским. В конце XV столетия многие русские переплетчики восприняли готический переплет, державшийся даже в XVIII в.
Защитные пергаменные листы в начало и в конец древнерусской рукописи подшивались довольно редко. С XVI столетия на внутренние стороны крышек стали наклеивать бумажные форзацы. В случае если рукопись имела особо роскошную миниатюру или иное украшение, при переплете манускрипта, чтобы предохранить рисунок, вклеивался сдвоенный лист бумаги с «окном», прорезанным по величине иллюстрации. Это окно затягивалось тонкой шелковой тафтой, чаще зеленоватого или розового оттенков. Ткань помещалась между двумя склеенными листами, а края, как правило, орнаментировались.
Крышки переплетов славянорусских рукописных и старопечатных книг до конца третьей четверти XVII столетия изготовлялись исключительно из дерева — липы, дуба (в основном средняя полоса) или сосны (как правило, на севере), иногда использовался кипарис (чаще юг и средняя полоса). Для крышек большого формата в них вделывали шпонки. Позже получили распространение картонные переплеты (для небольших по объему рукописей).
Крышки и корешок сшитой книги оборачивали в кожу (чаще в телячью или бычью) или в ткань (в бархат, парчу, шелк, атлас или в простой холст). Кожа, как правило, употреблялась дубленая, но порой использовали и толстый пергамен. С начала XV в. некоторые переплеты начинают украшаться тиснением, для чего применялись специальные инструменты:
Басма — металлический штамп для тиснения горячим или холодным способом орнаментальных украшений на переплете и обрезах книги (также называли и оттиск на переплете, получившийся в результате такого тиснения).
Накатка — роликовый штамп.
Среди композиций, украшающих среднюю часть позднесредневекового кожаного переплета, — Распятие с предстоящими; Адам и Ева; Самсон со львом; лев и единорог (как по отдельности, так и в паре); пеликан с птенцами; орел со змеей над Константинополем; двуглавый орел; дерево перидексий; ваза с цветами и пр. Практиковалось и тиснение золотом. С конца XVI в. в планировку тиснения верхней крышки вводится титул («книга глаголемая…»).
Теснились не только переплеты, но и некоторые обрезы. Обрезы книг также окрашивали — как правило, в красный или золотой цвет.
Начиная с XV столетия, с усвоением техники готического переплета, русские переплетчики стали использовать металлические замки (до того в качестве застежек применялось «византийское» кольцо на ремне). Другие металлические детали (фурнитура), служившие для лучшей сохранности и украшения переплета: средники, наугольники, жуковины («жуки» — выпуклые круглые / ромбовидные пластины).
Переплеты подносных и вкладных книг нередко покрывались поверх ткани окладом из золота или серебра с драгоценными камнями и жемчугом. Иногда подобные переплеты украшались миниатюрами.
***
В заключение добавим, что если в символическом языке Средних веков образ писца земного отсылает нас к образу Писца небесного, то писчая трость — к копью сотника Лонгина, хартия и чернила — к божественным Плоти и Крови, а чернильница — к соответствующим священным сосудам. Таковы главные «смысловые перспективы» письменных атрибутов в новозаветной книгописной традиции, в основе которых лежит не что иное, как символика евхаристической Жертвы.
Литература
1. Арутюнян А. Х. Краски и чернила по древнеармянским рукописям. Ереван, 1941.
2. Гренберг Ю. И. Греческие и южнославянские ерминии и типики в списках XV–XIX веков о технике иконописи, настенной живописи и рукописной книги. М., 2000.
3. Гренберг Ю. И. Свод письменных источников по технике древнерусской живописи, книжного дела и художественного ремесла. Т. 1. Кн. 1–2. СПб., 1995. Т. 2. СПб., 1998.
4. Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов: «книжных дел мастер» из Городца. К 70-летию со дня кончины. М., 2015.
5. Гудков А. Г. Трость и свиток: инструментарий средневекового книгописца и его символико-аллегорическая интерпретация // Вестник ПСТГУ. Вопросы истории и теории христианского искусства. М., 2014. Сер. 5. Вып. 1 (13). С. 19–46.
6. Дионисий Фурноаграфиот. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом / Пер. с греч. Порфирия, епископа Чигиринского. М., 1993 (1-е изд.: Киев, 1868).
7. Ираклий. Об искусствах и красках римлян / Пер. с лат., прим. и предисл. А. В. Виннера и Н. Е. Елисеевой // Сообщения ВЦНИЛКР 4. М., 1961. С. 23–59.
8. Карскiй Е. Ѳ. Очеркъ славянской кирилловской палеографiи. Варшава, 1901.
9. Клепиков С. А. Из истории русского художественного переплета // Книга. Исследования и материалы. Сб. 1. М., 1959. С. 98–166.
10. Лихачевъ Н. П. Бумага и древнѣйшiя бумажныя мельницы въ Московскомъ государствѣ. СПб., 1891.
11. Мокрецова И. П., Наумова М. М., Киреева В. Н., Добрынина Э. Н., Фонкич Б. Л. Материалы и техника византийской рукописной книги. М., 2003.
12. Покровский Н. Н. Путешествие за редкими книгами. 3-е изд., доп. и перераб. Новосибирск, 2005.
13. Радосављевић В. Техника старог писма и миниjaтуре. Београд, 1984.
14. Симони П. Къ исторiи обихода книгописца, переплетчика и иконнаго писца при книжномъ и иконномъ строенiи. Матерiалы для исторiи техники книжнаго дѣла и иконописи, извлеченные изъ русскихъ и сербскихъ рукописей и другихъ источниковъ XV–XVIII столѣтiй. Вып. 1. М., 1906.
15. Симони П. Опытъ сборника свѣдѣнiй по исторiи и техникѣ книгопереплетнаго художества на Руси, преимущественно въ до-Петровское время, съ XI-го по XVIII-столѣтiе включительно. Тексты, матерiалы, снимки. СПб., 1903.
16. Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. М., 2007.
17. Средневековый книжный переплет. История, материалы и техника, принципы реставрации. Учебное пособие / Сост.: И. П. Мокрецова. М., 2005.
18. Шляпкинъ И. А. Русская палеографiя по лекцiямъ, читаннымъ въ Императорскомъ С.-Петербургскомъ Археологическомъ Институтѣ. СПб., 1913.
19. Щавинский В. А. Очерки по истории техники живописи и технологии красок в Древней Руси. М.; Л., 1935.
20. Mellors J., Parsons A. Ethiopian Bookmaking. London, 2002.
21. Thompson D. V. The Materials and Techniques of Medieval Painting. NY, 1956.
Молодцы. Такой материал собрали и систематизировать. По долгу своей профессии я постоянно общаюсь с каллиграфами, печатниками, бумажниками, переплетчиками, ювелирами, иконописцами, художниками и т.д. И должен сказать, что все написанное тут — не только правда, но и хорошо систематизировано. Большой вам поклон за эту статью.