К 100-летию февральской и октябрьской революций

В 2017 году исполняется 100 лет со дней драматических событий, связанных с двумя русскими революциями — февральской и октябрьской 1917 года. Революционные потрясения того года не только повлияли на текущую жизнь в государстве, но и изменили сам ход его истории. Установившийся после октября 1917 режим открыл новую страницу в печальной череде гонений на христиан и вообще на религию. Сегодня в нашей стране идет общественная дискуссия о причинах и последствиях революций 1917 года. Рассматриваются разные альтернативные варианты развития событий, а также многочисленные конспирологические версии о причинах и движущих силах этих явлений. Периодически озвучивается версия о причастности старообрядцев к революционным событиям. В связи с этим наш сайт открывает серию статей с целью максимально правдивого освещения этой непростой темы.

***

Период жизни старообрядчества после известного указа 1905 года императора Николая II об укреплении начал веротерпимости казался началом нового пути. Были распечатаны храмы, построены сотни новых церквей, ширилась издательская, образовательная деятельность. Казалось, что мрачные времена гонений на Церковь Христову уходят в прошлое навсегда. Вместе с тем в стране сохранялись многие нерешенные экономические и политические проблемы. Так, острый конфликт был вокруг аграрного вопроса — земли оставались в собственности помещиков. Непростым оставалось положение рабочих — существующее трудовое законодательство не соответствовало современным требованиям. Ситуация осложнилась и некоторыми историческими обстоятельствами, такими как вступление России в кровопролитную Первую Мировую Войну или «распутинщина» в стенах императорской семьи.

Эти и другие причины привели к революционным событиям февраля 1917 года, когда династия Романовых была отстранена от власти. Только что созданное Временное правительство объявило о намерении снять все ограничения с деятельности религиозных объединений. 14 июля 1917 года появилось соответствующее Постановление «О свободе совести», которое значительно расширяло права граждан на религиозное самоопределение. В нем, например, говорилось: «Каждому гражданину Российского Государства обеспечивается свобода совести. Посему пользование гражданскими и политическими правами не зависит от принадлежности к вероисповеданию, и никто не может быть преследуем и ограничиваем в каких бы то ни было правах за убеждения в делах веры» [1]. Эти и другие подобные постановления вызвали большие надежды во всех старообрядческих согласиях, собрания общин и епархий высказали поддержку Временному Правительству.

В апреле 1917 г. состоялся внеочередной съезд старообрядцев Белокриницкой иерархии. В его резолюции говорилось:

Церковь не может быть в услужении государственной власти, Церковь должна отказаться от всяких поползновений к господству… Полное отделение Церкви от государства и свобода религиозных групп, находящихся в России, послужат только ко благу, величию и процветанию свободной России.

В Москве, Петербурге и других городах весной и летом 1917 года прошли десятки больших и малых собраний старообрядческих согласий. Общими усилиями был создан Организационный комитет московских старообрядцев всех согласий, который выступил в мае 1917-го с объединенной программой политических и духовных преобразований. Предлагалось провести Учредительное собрание, которое бы установило форму правления и федеративное устройство будущего Российского государства, уравняло в правах все исповедания и приняло закон об отделении Церкви от государства. В качестве основы государства старообрядцы предлагали так называемую народоправскую (республиканскую) форму правления по образцам древнерусских республик Пскова и Великого Новгорода [2]. Старообрядческие общества также высказались за возвращение столицы из Петрограда в Москву. Съезд поддержал временное правительство и обратился к премьер-министру князю Георгию Евгеньевичу Львову. В телеграмме говорилось: «…приветствуя в лице Вашем Временное правительство, выражаем ему полное доверие и уверенность в том, что под его мудрым руководством Бог сохранит Россию от грядущей анархии и внешнего врага» [3].

По всей стране собирались старообрядческие собрания, на которых высказывались самые искренние надежды на преобразования. Так, христиане Егорьевска на своем собрании 17 апреля 1917 года приняли очень характерную для того времени резолюцию, где отмечали, что «душевно радуются свержению мучительного гнета деспотической власти безответственного правительства, чуждого русскому духу — гнета, сковывавшего развитие духовных и материальных сил страны; радуются также и всем возвещенным свободам: слова, печати, личности» [4].

Также была высказана поддержка Временного правительства в ожидании созыва главного конституционного органа России — Учредительного Собрания, «которое установит незыблемые начала основам твердой власти, закрепит обещанные свободы и успокоит страну» [5]. Это же собрание осудило попытку некоторых групп взять власть силовым путем или вести сепаратные переговоры с Германией, которая находилась в состоянии войны с Россией. Егорьевские старообрядцы провидчески указывали, что подобные попытки окончатся «гражданской войной и затем анархией, последствия коих, безусловно, пагубны» [6]. С другой стороны, обращения и статьи старообрядцев встречались и в умеренной социал-демократической печати.

Летом 1917 г. религиозная ситуация осложнилась главным образом из-за того, что продолжалась война с Германией, уносящая тысячи жизней, а Временное Правительство не могло найти выход из этой ситуации. С одной стороны, подписание сепаратного мира с Германией грозило серьезным поражением, с другой — на продолжение войны уже не было сил и средств. Также не был решен вопрос о земле, миллионы крестьян ждали немедленной передачи земли в свою собственность. Осенью 1917 г. в стране разразился глубокий правительственный кризис. Под напором леворадикальных сил Временное правительство пало, и к власти пришли большевики, которые разогнали Учредительное собрание и установили диктатуру личной власти.

В ноябре 1917 года, сразу после свержения Временного правительства, епископ Александр (Богатенков) писал епископу Филарету Казанско-Вятскому (Паршикову): «Да, «большевики» столько бед творят, что великая Россия становится бедной «Рассеей», от «рассеяния народов», ее составлявших: отделяются Финляндия, Латвия, Украина, Кавказ, Крым, Дон, Сибирь, а может быть, Волга и проч., и проч. Заключит Ленин и К° сепаратный мир с Германией, а союзники, соединившись с Германией, за долги растащат остатки и закабалят на сотни лет несчастный русский народ, потерявший не только совесть, но и веру в Бога, как доказала московская братоубийственная война [7], когда не щадили ни икон святых, ни храмов. О Господи, до чего мы дожили! Вскую, Боже, отвращаеши лице Свое от нас?»

Во многих местах старообрядческие общины отказывались признавать новую власть. Так, под председательством епископа Геннадия (Лакомкина) прошло собрание Донской Епархии, которое высказалось против октябрьского переворота. Епископ Иннокентий (Усов), будущий Белокриницкий митрополит, первым составил молитву об избавления Руси от безбожной власти большевиков.

Уже в первые годы после Октябрьского переворота стало ясно, что большевистская партия ставила своей задачей борьбу не только с буржуазными классами, но и с Церковью и религией как таковой. В постановлении ЦК РКП(б) от 1921 года говорилось: «Как в антирелигиозных диспутах, так и в печати… систематически подчеркивать, что РКП борется не с какими-нибудь отдельными религиозными группами, а со всяким религиозным мировоззрением вообще» [8].

Резолюция XII съезда РКП(б) 1923 г. об антирелигиозной агитации и пропаганде указывала: «Работа партии по окончательному разрушению религиозных верований во всех видах среди рабочих и крестьянских масс неизбежно приобретает, прежде всего, характер углубленной систематической пропаганды, наглядно и убедительно вскрывающей каждому рабочему и крестьянину ложь и противоречие его интересам всякой религии» [9].

Однако реальные гонения на Церковь развернулись даже не в 20-е годы, а еще раньше, в первые же месяцы после революции. Подписанный Лениным 23 января 1918 года Декрет Совета народных комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» лишал религиозные объединения права на собственность и образование юридического лица. Особую опасность для старообрядческой Церкви представляла 13-я статья декрета: «Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ» [10].

В отличие от синодальной церкви, церковные здания которой (монастыри, храмы, часовни и пр.) изначально создавались как специализированные культовые сооружения, множество старообрядческих храмов и моленных (особенно возведенных до 1905 года) были построены как неотъемлемая часть частных владений и даже жилых помещений. Такая ситуация возникла по причине непрерывных гонений в царское время, когда староверам было практически невозможно официально оформить строительство отдельно стоящего старообрядческого храма.

Из 46 официально зарегистрированных старообрядческих храмов и моленных Москвы в 1917 году только 16 представляли собой отдельные здания. Остальные, включая существенное число незарегистрированных моленных и храмов, определялись властями как «домовые», частные, не созданные специализированно для совершения богослужения и, следовательно, подлежащие ликвидации. Уже в 1918 г. был закрыт старообрядческий учительский институт, другие духовные и благотворительные учреждения на Рогожском.

В 1919 г. под предлогом передачи помещения страховой кассе была закрыта моленная свв. Петра и Павла на Лужнецкой. В 1923–1924 гг. закрыты храмы и моленные свв. Сергия и Вакха в Гжельском переулке, Введения в Церковь Пресвятыя Богородицы в доме Спиридоновых на Малой Андроновке, прп. Сергия Радонежского на Измайловском шоссе, апостола Матфея в доме М. С. Кузнецова на 1-й Мещанской и многие другие.

В этот же период был закрыт храм-колокольня Воскресения Христова, что на Рогожском кладбище. В 1924 г. хранящееся в нем богатейшее собрание рукописей, старопечатных книг и архив Рогожской общины были перевезены в Государственную библиотеку имени Ленина (ныне РГБ), а сам храм, воздвигнутый в ознаменование свободы вероисповедания, был превращен в склад.

Печальную роль в судьбе старообрядческих храмов сыграл указ Главнауки (Главное управление научными, научно-художественными и музейными учреждениями) от 1925 г., отказавший всем храмам, построенным после 1825 года — а таких было большинство в старообрядческой Церкви — в статусе памятника культуры. Благодаря этому в 1930–1960 гг. было снесено или полностью перестроено множество церквей, включая уникальные, как, например, старообрядческие храмы с фаянсовыми иконостасами, построенные тщанием купеческой семьи Кузнецовых, или Успенский собор на Апухтинке.

Оставшиеся у старообрядцев храмы отныне де-юре принадлежали государству и использовались верующими на правах аренды. Договор на аренду здания составлялся между местной религиозной общиной и Губисполкомом, который мог в любой момент расторгнуть договор по самым надуманным и фиктивным причинам. Например, в ответ на «письмо трудящихся» в местные органы власти с просьбой организовать в здании храма клуб.

Изъятие зданий храмов, монастырей и моленных стало далеко не единственным способом борьбы с Церковью. Еще раньше, в начале 1918 года, были закрыты все периодические старообрядческие издания. Летом 1925 г. Политбюро РСДРП(б) постановило разрешить издание только той религиозной литературы, которая использовалась исключительно в богослужебных целях. Однако вскоре издание любой религиозной литературы было фактически запрещено.

Самым разрушительным образом отразились на старообрядчестве и другие общественно-политические события. В конце 1917 г. были национализированы банки, а в первой половине 1918 г. поэтапно все отрасли тяжелой и легкой промышленности. Класс старообрядческого купечества, промышленников и предпринимателей, которые являлись главными благотворителями Церкви, перестал существовать.

Не меньший удар по старообрядчеству нанесла политика так называемого «расказачивания». 12 декабря 1918 года высшим революционным советом РСФСР была выпущена инструкция: 

Лица, перечисленные в пунктах, подлежат обязательному истреблению: все генералы; помещики; штабс- и обер-офицеры; окружные, станичные и хуторские атаманы; все контрреволюционеры и — все казачество.

Таким образом, в годы гражданской войны, а также в ходе коллективизации была уничтожена одна из важных социальных опор Церкви.

Разразившаяся гражданская война, спровоцированная октябрьской революцией и установлением диктатуры большевиков, разделила старообрядческие епархии, отрезала Московскую Архиепископию от остальных епархий России. В годы Гражданской войны многие старообрядцы выступили против безбожной большевистской диктатуры. Среди них был и герой Первой Мировой войны Козьма Крючков. Его присутствие в рядах казаков было лучшей агитацией для добровольцев. В конце августа 1919 года Козьма погиб в бою под селом Лопуховки Саратовской губернии. Он был похоронен на кладбище родного хутора.

Легендами овеяно имя другого казака — старообрядческого священника 1-го Уральского сводного полка Мокия Кабаева, благословлявшего казачьи полки на борьбу с безбожным режимом. После окончания Гражданской войны он отказался покинуть родную землю, был арестован и расстрелян большевиками в 1921 году. Ныне Мокий Кабаев почитается южноуральским казачеством как местночтимый святой.

Иначе сложилась судьба иерея Иоанна Кудрина, официально занимавшего должность главного старообрядческого священника армии и флота верховного правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака. После Гражданской войны он эмигрировал за границу, где в Китае и Австралии основал ряд старообрядческих приходов, некоторые из которых существуют и в наши дни. Среди них храм Петра и Павла в Сиднее.

После окончания гражданской войны духовная жизнь старообрядческой Церкви стала понемногу налаживаться. Характерной особенностью ее жизни в смутное революционное и послереволюционное время, в отличие от синодальной церкви, было отсутствие каких бы то ни было расколов, «автокефалий», обновленчества, движений «непоминающих» и т. п. Церковь сохранила целостность и единство, благодаря присущему ей духу соборности. Однако гонения на религию, начатые после Октябрьской революции, продолжали усиливаться. Священнослужители, или «служители культа», как их тогда называли в советских законах и СМИ, были приравнены к кулакам, бывшим белогвардейским офицерам, дворянам и предпринимателям, налоги для них с 1928 по 1930 годы возросли в десять раз. Это поставило старообрядческое духовенство на грань выживания.

В 1930 г. было обнародовано постановление ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулаческих хозяйств в районах сплошной коллективизации». Новая политика советского правительства во многом ударила по сельскому старообрядчеству, основу которого составляли зажиточные крестьяне, называемые в советское время кулаками. Постановление предполагало либо заключение их в концентрационные лагеря, либо высылку в отдаленные местности СССР.

Одновременно с борьбой против кулаков власти начали широкомасштабное закрытие сельских старообрядческих храмов и монастырей. Последние ликвидировались не только как религиозные центры, но и как эффективные хозяйства, конкурирующие с создаваемыми колхозами. Похожее происходило и в городах: к началу Великой Отечественной войны в Москве оставался лишь один действующий храм РПсЦ — Покровский собор на Рогожском кладбище.

Не только закрытие храмов стало страшной приметой времени. Тотальная и беспощадная борьба с религией шла на всех направлениях. Политика уничтожения религии, объявленная большевиками после трагического октября 1917 года, привела к страшным последствиям. Тысячи священников и верующих были репрессированы, в школах насаждалось антирелигиозное мировоззрение, итогом которого стала бездуховность, потеря уважения к русской истории, церковной и народной традиции. И хотя после периода безбожия и борьбы с религией прошло уже более 25 лет, наследие этой эпохи продолжает сказываться, и еще много стоит сделать Церкви Христовой, чтобы преодолеть богоборческие плоды октябрьской революции 1917 года.

---

[1]. Постановление Временного Правительства «О свободе совести» (14 июля 1917 г.) // Церковные Ведомости. 1917. № 31. 29 июля. С. 247–248.
[2]. Козлов В. Ф. Московское старообрядчество в первой трети XX в. / Старообрядчество в России. Москва, 1999. С. 197. 
[3]. «Режевская весть», Галина Попова, чтв., 09/15/2011, Русская Православная Старообрядческая Церковь (Белокриницкого согласия) на Урале.
[4]. Слово Церкви, 1917, № 21
[5]. Слово Церкви, 1917, № 21
[6]. Слово Церкви, 1917, № 21
[7]. Имеются в виду вооруженные столкновения в Москве, произошедшие в конце октября – начале ноября 1917 г. Бои шли с применением тяжелой артиллерии и повлекли значительные человеческие жертвы, а также повреждение многих исторических зданий города. 
[8]. Известия ЦК РКП(б), №33, 1921 г. С. 33. 
[9]. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, ч. I. М.: Госполитиздат, 1954 г. С. 745.
[10]. Декрет Совета народных комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Опубликован в «Газете Временного рабочего и крестьянского правительства» от 5 февраля (28 января) 1918 г. СУ РСФСР, 1918, М., 1918, ст. 269.