Петр Павлович Пронин
(1866/1869 — 13 ноября 1937)
Местечко Дулево, расположенное близ деревни Ликино, образовалось в 1832 году в связи с пуском Дулевского фарфорового завода, основанного Терентием Яковлевичем Кузнецовым. Рабочие, набранные в Гжели, в соседних деревнях Язвищи, Короткая, Дуброво и других, в первое время спали непосредственно в производственных корпусах. Потом рядом с заводом хозяин построил гусляцкие спальни, им более ста лет. Их назвали гусляцкими спальнями потому, что рабочие, многие из которых и были старообрядцами, приходили сюда на ночлег. Своего храма в Дулеве не было, и верующие ходили молиться в село Гора, что в пяти верстах от Дулева. Старообрядцы молились в заводской моленной. Велась подготовка к строительству церкви для прихожан-старообрядцев. «Владимирские епархиальные ведомости» № 40 от 4 октября 1908 года сообщали «В селе Дулево Покровского уезда 21 сентября с большой торжественностью, при громадном стечении глаголемых старообрядцев, было совершено освящение места воздвигаемого здесь на средства фабриканта Кузнецова старообрядческого храма. Освящение совершил специально прибывший для этого из Москвы старообрядческий архиепископ Иоанн /Картушин/. В служении с Картушиным принимали участие, кроме местного старообрядческого священника Антония Власова, пять других, прибывших из Москвы с двумя протодиаконами из старообрядцев».
Церковь стояла на месте нынешнего памятника Ленину. Она была деревянной, пятиглавой, проект составил архитектор Н. А. Тютюнов. Её украшал фаянсовоэмалевый иконостас, сделанный на фаянсовом заводе Кузнецова в Конакове. Церковь закрыли в 1930 году. Местный житель Иоанн Григорьевич Сергеев, певчий, член церковного совета, сумел сохранить часть редкого иконостаса. В девяностые годы, после смерти дочери певчего Галины Ивановны, фрагменты иконостаса обнаружили, они находятся теперь в Орехово-Зуевском городском историко-краведческом музее.
Многие годы в старообрядческой церкви служил отец Петр Пронин. Родился о. Петр в деревне Заволино Запонорской волости Богородского уезда Московской губернии в крестьянской семье.
На снимке — семья Прониных. Слева в поддевке — дед Павел Федорович, в центре — о. Петр, его жена Евдокия и дети — Харлампий, Димитрий, Даниил, Евсей. Евсею было тогда восемь лет, на снимке он справа. Нет на фотографии сестры Евдокии, она была в это время на работе.
Сын о. Петра Евсей Петрович Пронин рассказывает о своей семье: «… Дед наш Павел Федорович был грамотен, служил десятником на строительстве укреплений в Кронштадте. К моему рождению он крестьянствовал в старообрядческой деревне Беливо, недалеко от Дулева. В деревне имелась старообрядческая школа крюкового пения, здесь переписывали книги для старинного пения. В Беливе у нас был свой дом, держали корову, овец, поросенка, кур. Лошади не имели, нанимали для обработки замли пахаря. Хозяйка в доме — бабушка, она держала всех в строгости и честности. Отец вел хозяйство и работал в Орехове ткачем на фабрике Морозова. Теперь даже представить трудно, как он добирался до Орехова, до которого более 20 верст. Возможно, часто там ночевал. У отца был хороший и сильный голос — бас. Он пел в церковном хоре и читал «Апостол». Отец — истинный старообрядец. В доме у нас имелась библиотека из церковных книг, в детскую память запала книга под названием «Кормчая». Учился отец мало, но в вопросах веры был начитан и эрудирован. Проводил беседы о «древнем благочестии» и участвовал в «беседах»-диспутах старообрядцев с никонианцами. В них спорили об истинной вере приезжие миссионеры из Москвы и знаменитые гуслицкие книжники и начетчики. Прослышал о нашем отце Арсений Иванович Морозов, Богородско-Глуховской мануфактуры. Знаток церковной живописи и икон, фабрикант пел на клиросе и создал в Богородске церковный хор, который называли Морозовским. Хор пел по крюкам, в стиле старинного знаменного пения. Морозовский хор выступал в лучших концертных залах Москвы и Петербурга. Морозов пригласил нашего отца в свой хор».
5 октября 1906 г. крестьянина Богородского уезда Пронина Петра Павловича рукоположили в диаконы. По этому поводу в Постановлении собрания Богородской старообрядческой общины в г. Богородске, состоявшегося 6 апреля 1907 года и созванного учредителями общины сказано: «Собрание постановило: иметь при общине диакона /штатного/ …Петра Павловича Пронина, 33-х лет, рукоположенного в этот сан архиепископом Иоанном Московским 1906 г. октября 5 дня» /Альманах «Богородский край» № 3, 1996 г., стр. 10./. Отец Петр в это время служил в деревне Заволенье.
Семья переехала в Богородск, где получили квартиру, и несколько лет жили там. По воспоминанию Евсея Петровича, отец однажды пришел домой расстроенным и очень плакал. Говорил, что хотят рукоположить в священники, а он нежелает этого. Он любит петь, и очень доволен, выступая в знаменитом на всю Россию Морозовском хоре. Морозов же был озабочен тем, что в большой старообрядческой округе мало священников. Но все иереи были в руках у фабриканта, и пришлось подчиниться. 10 февраля 1908 г. еп. Александром (Богатенковым) Рязанским и Егорьевским диакона Петра Пронина рукоположили во священники и вскоре послали служить в деревню Беливо.
Евсей Петрович вспоминает: «Мы переехали в наш крестьянский дом. Хорошо помню, что в задней половине его стоял ткацкий деревянный стан, на нем ткали сарпинку — полосатый или клетчатый бумажный холст. Отец служил в деревенском храме, приглашали его и в Дулево. Там в первое время не было храма, службы проходили в моленной — в небольшом двухэтажном здании в заводском дворе. В Беливе прожили недолго и переехали в Дулево. Там я пошел в школу. Хорошо помню, что до школы ходил молиться в моленную, в хозяйский дом Матвея Сидоровича Кузнецова. Потом построили старообрядческую церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы. Она стояла напротив фарфорового завода, была деревянной, и украшал ее дивной работы фаянсовый иконостас, сверкающий золотом. Новую церковь освятили примерно в 1909 году.
Жили мы тогда на территории завода. Наш дом находился около склада готовых изделий, его называли амбаром, рядом — конюшня, в ней стояли рабочие и хозяйские лошади. Последних посылали на станцию Дрезна, куда хозяин приезжал по железной дороге из Москвы, где жил.
Долгое время старообрядчество преследовалось в России. Лишь высочайшими указами царя, данными 17 апреля 1905 года и 17 октября 1905 года, старообрядцам было даровано право свободного исповедания их веры и отправления их религиозных обрядов. Но еще долгое время старообрядцев называли злыми раскольниками, гонителями православной церкви, упрекали, что они совращают православных людей, завлекая в лоно своей церкви. Отец рассказал, как он чуть было не попал под суд. К нему обратились супруги Стрельцовы с просьбой перевести их в старообрядчество. 1 июня 1911 года к старообрядческому священнику храма Покрова Пресвятыя Богородицы при Покровской старообрядческой общине в селе Дулево с заявлением обратился крестьянин Московской губернии, Покровского уезда, Ильинской волости, деревни Немчуриной Иван Петров Стрельцов, живущий в д. Ликино, Покровского уезда, при фабрике А.В. Смирнова. В заявлении он писал: «Убедившись в правоте старообрядческой церкви, приемлющей священство Белокриницкой иерархии, я, по чистоте души своей совести и добровольному желанию решил войти в ея общение, и поэтому, на основании Высочайшего Указа 17 апреля и Манифеста 17 октября 1905 года, покорнейше прошу совершить надо мной по установленному чину присоединение и выдать мне в этом надлежащее удостоверение». Отец Петр Уважил добровольную просьбу. Через некоторое время против отца Петра Пронина возбудили уголовное дело, обвинив его в совращении супругов Стрельцовых с целью перехода в старообрядческую веру. Столь серьезное обвинение заставило отца Петра обратиться в Москве в коллегию адвокатов и нанять дорогого защитника. Суд состоялся и установил, что администрация Ликинской мануфакруры Смирнова приняла на работу Стрельцовых, обусловив их прием обращением с жалобой в суд. Было оглашего письмо Владимирского архиепископа, который настоятельно просил привлечь старообрядческого священника к ответственности. Суд оправдал Петра Пронина.
Когда началась Первая мировая война, старообрядцы молились за победу российского воинства. Журнал «Церковь» № 1 от 1914 года сообщал: «Деревня Дулево Владимирской губернии. В храме Покровской общины при фабрике Товарищества М.С. Кузнецова 26 сентября, после божественной литургии, при многочисленном стечении молящихся, был совершен канон-молебен о даровнии победы на враги Государю императору и доблестному российскому воинству. По окончании молебна диаконом П. Михеевым было провозглашено «царское» и воинству многолетие. После обычного начала священником отцом П. Прониным сказано пространное слово по поводу войны».
После революции нас выселили из дома в заводском дворе, и мы поселились на окраине Дулева. В 1930 году старообрядческую церковь закрыли, отец стал служить в церкви деревни Слободищи. Ему дали там дом, в котором он жил с мамой. У меня была своя семья, и мы постороились в Дулеве.
Это случилось в 1937 году. У нас в конторе Дулевского фарфорового завода арестовали нескольких счетных работников — братьев Щенниковых, Паукова, Машонкина. Приходим утром на службу, а их нет. Брали, как правило, ночами. Григорий Абрамович Машонкин был живописец, расписывал посуду и мечтал попасть в контору. Учился на разных курсах, проявил способности, и его перевели в контору. Тихий, мирный человек, политикой не увлекался. Мечтал о своем доме, построился. Только переехали — и его взяли. Тяжелое было время. Иду как-то утром, а навстречу мама, вся в слезах. Пришли ночью и взяли отца. У него болела нога, он с трудом ходил, ему было 65 лет. Но кому было дело до старого священника. Мама горько плакала, а я думал, почему отец не послушался совета своих детей: мы уговаривали его оставить службу в церкви. Он не соглашался. Отец сгинул в лагерях. После смерти Сталина пришли документы о его реабилитации.
Когда отца арестовали, ждал, что придут за мной, но Бог миловал. Нас, детей репрессированного служителя культа, не преследовали. Во всех анкетах я сообщал, что отец арестован, но никакого нажима не ощущал. Когда грянула война, дети невинно погибшего старообрядческого священника отправились на фронт. Воевали за Родину, на которую напал жестокий враг. Воевали как миллионы людей, затаив обиды за невинно погибших. Воевали как многие, потерявшие раскулаченных отцов и матерей, бывших священников, детей состоятельных сословий. Воевали за Родину, за свою землю, за свои обычаи и порядки, воевали, ибо шла война народная, священная война».
Евсей Петрович прожил долгую жизнь, он умер в марте 2000 года, на 98-м году жизни.