Архиепископ Иоанн (в миру Калинин Спиридон Киприанович, 1868–27 августа 1956 гг.)
Родился в 1868 году в деревне Сергеевка Саратовской губернии. С раннего детства имел страх Божий, был прилежным к молитве. До коллективизации он жил в деревне Сергеевка, занимался земледелием, что было главным источником существования семьи из одиннадцати человек, включая супругу Екатерину Алексеевну, восьмерых сыновей и одну дочь. С ними также проживали отец Киприан Семенович и мачеха Софья (мать владыки Иоанна Марфа умерла, когда ему было два года).
Своих детей он с раннего возраста вразумлял:
проснулись — сначала помолитесь и занимайтесь только полезными делами. Никогда не ложитесь спать не помолясь. Живите между собою дружно, будьте послушными. В церкви слушайте со вниманием, что поют и читают. Господь всюду зрит на вас. Ангелы Божий записывают ваши хорошие дела, а бесы злые и страшные пишут за вами все плохое.
В их деревне имелась церковь в честь архангела Михаила, но не было священника и сюда время от времени приезжал священник из Саратова. Постоянно же проводил богослужение в храме сведущий в этом человек из мирян, избираемый прихожанами. В 1910 году таким руководителем богослужений был избран Калинин Спиридон Киприанович.
Более двух десятилетий он добросовестно и безвозмездно вел церковные дела, не имея никаких корыстных целей. В свободное время любимым его занятием было переписывание гусиным пером богослужебных книг. Односельчане относились к нему с почтением, считали его человеком добрым, справедливым. По нему равнялись во всех земледельческих делах: если Спиридон Киприанович выезжал с семьей сеять или косить, — селяне понимали, что пришла пора.
Началась коллективизация крестьянских хозяйств, сопровождаемая раскулачиванием. По стране покатилась волна закрытия церквей. По ночам на санях из сельсовета стали приезжать то в одну, то в другую семью из тех, кто побогаче, и забирали их глав. Отвозили в район, а оттуда отправляли в лагеря. Это наводило страх на жителей деревни. По имущественному положению Спиридон Киприанович не подходил к разряду тех людей, за которыми приезжали на санях. Но он после закрытия властями церкви в Сергеевке организовал моления местных старообрядцев на дому и выполнял много богослужебных дел в деревне. Служил всенощные, молебны в домах односельчан, у которых случался или день ангела, или день памяти умерших родственников. Благодаря его стараниям покойников по-прежнему провожали на кладбище с церковным пением. На Рожество Христово он обходил дома односельчан и Христа славил, на Крещение в домашних условиях для селян святил воду, как это дозволяется мирянину в отсутствие священника.
Часов в 10 вечера приехали и к Спиридону Киприановичу и увезли его в сельсовет. Все, кто остался дома, не рассчитывая ни на какую другую помощь, обратились с усердной молитвой к Господу Богу и Матери Божией. Стали молиться канон Пресвятой Богородице «В наведении печали». Заканчивают молиться, открываются двери, и перед ними — Спиридон Киприанович. Рассказал, что его привезли в сельсовет, посадили в коридоре. Он сидел и ждал, а все его мысли были обращены к Господу Богу и он непрестанно в уме творил молитву.
Вышел из кабинета председателя один из членов сельсовета и потихоньку сказал ему, чтобы он как можно быстрее уходил. По дороге домой зашел он к своему соседу Ивану Семеновичу Ермилову, с которым его связывала давняя дружба. Это был толковый, рассудительный человек. Спиридон Киприанович рассказал соседу, как побывал в сельсовете и получил совет срочно уехать из Сергеевки. Сразу возник вопрос: а как же ехать без справки из сельсовета? Иван Семенович собирался на жительство в Ташкент и уже получил в сельсовете необходимую справку. Недолго раздумывая, он отдал ее Спиридону Киприановичу, сказав при этом: ты для нас ценный человек и еще много послужишь людям, тебе справка нужней, а я себе еще возьму, объясню, что потерял.
Дома быстро запрягли лошадь и уже к утру он был в тридцати километрах от Сергеевки, в деревне Орловка, у своей сестры, а через неделю уехал в Сталинград. Там с этой справкой поступил на работу в качестве сторожа и с тех пор по документам он стал Иваном Семеновичем Ермиловым. Паспорт на имя Калинина Спиридона Киприановича он получил только после смерти Сталина.
В Сталинграде еще действовала древлеправославная Успенская церковь, где настоятелем служил священник Авдей Артемьевич Шиклов. Спиридон Киприанович очень помогал ему в церковных делах, а после смерти священника получил от Архиепископа Михаила (Кочетова) благословение на исполнение в этом храме дел церковных, насколько это дозволяется мирянину. После закрытия в 1938 году Успенской церкви он организовал верующих тайно собираться для молитвы на дому. Архиепископ Михаил знал и уважал Спиридона Киприановича как преданного Господу Богу человека, и предлагал ему принять сан священника, но тот по смирению не осмеливался это сделать.
Летом 1939 года уже два архиерея — Архиепископ Михаил и епископ Трифон — приехали к Спиридону Киприановичу и стали убеждать его принять архиерейский сан. Они сказали ему, что его отказ может стать причиной оскудения епископства в Древлеправославной Церкви, так как другие епископы уже были репрессированы. Да и сам Архиепископ Михаил скрывался от репрессий в Дагестане. И хотя Спиридон Киприанович прекрасно понимал, что это могло обернуться для него тюрьмой, он сделал выбор в пользу принятия архиерейского сана, ибо в тот момент это было крайне необходимо для Церкви Христовой.
В конце лета он выехал в Дагестан к Архиепископу Михаилу и вместе с ним они поехали к епископу Трифону в поселок Уреки на берегу Черного моря в Грузии. В том поселке действовал древлеправославный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы, где Спиридон Киприанович и принял иночество. Перед этим он был на исповеди у Архиепископа Михаила, рассказал историю своего второго имени, и Владыко Михаил решил оставить ему это имя в иночестве. Инок Иоанн был рукоположен в сан диакона, затем в сан священноинока, а 21 сентября 1939 года на праздник Рожества Пресвятой Богородицы Архиепископ Михаил и епископ Трифон (Епишев) хиротонисали священноинока Иоанна в сан епископа.
Через месяц епископ Иоанн возвратился из Грузии и тайно выполнял духовные требы, даже венчал три пары в общежитии, в те часы, когда другие жильцы были на работе. В своем доме он отгородил небольшой алтарь и в нем совершал праздничные и воскресные службы. Началась Великая Отечественная война. Владыко Иоанн продолжал тайно свое архиерейское служение, молился, как обычно, у себя на дому, молился и за освобождение нашего Отечества от немецких оккупантов.
Летом 1942 года германское командование особое значение придавало взятию Сталинграда. Во второй половине августа немецкая авиация стала подвергать город непрерывным бомбардировкам. В сентябре Дар-Гора — часть города, где проживал епископ Иоанн, — оказалась оккупированной немцами. От фугасной бомбы сгорел его деревянный дом, и он был вынужден жить в подвале. Однажды вечером во время бомбежки в подвал ввалились немецкие солдаты и выгнали его на улицу, так как им негде было спать. Оставшись без жилья, Владыко Иоанн и жившие с ним тогда его сын Афанасий Спиридонович Калинин (в последствии Архиепископ Аристарх) с супругой Екатериной Ивановной решили уходить из Сталинграда.
Тысячи и тысячи людей покидали родные места. На выходе из города немецкие автоматчики показывали беженцам направление, в котором им разрешено было двигаться — в сторону Калача-на-Дону. По этой дороге люди шли вереницами. До Калача они двигались беспрепятственно. Перейдя в Калаче мост через Дон, они стали встречать немецкие патрули на каждой развилке. Километров за двадцать до железнодорожной станции Чир людей стали сгонять с дороги в лес. Там их распределяли на группы по 500 человек, вели на станцию, грузили в товарные вагоны и угоняли, как позже стало известно, в Германию.
Утром группу, в которую попал Владыко Иоанн с домочадцами, тоже отправили, и к вечеру они уже прибыли в Чир. Рядом с самой станцией были обгоревшие развалины домов и полуразрушенные погреба. По Промыслу Божию над станцией появился наш самолет, стал низко кружить, но не бомбил. Все люди легли на землю, боясь осколков в случае бомбежки. Немецкая охрана спряталась в погребах. Епископ Иоанн говорит сыну и невестке: «Сейчас очень удобная минута уйти из-под охраны. Давайте быстро уходить». Взяли тележку, на которой везли свои вещи, главным образом, богослужебные книги, и пошли. На следующий день они пришли в станицу Нижне-Чирскую. В самой станице и в округе всегда проживало много древлеправославных христиан. Где-то среди них жила матушка Феодосия Ивановна Змейкова, которая до войны несколько раз приезжала в Успенскую церковь города Сталинграда. Феодосия Ивановна была вдова, ее муж, священник Тихон, служил в хуторе Верхний Чир и был расстрелян в 30-е годы.
Выяснилось, что теперь она жила в хуторе Верхние Сады, где они ее и нашли на другой день. Она приютила владыку с его близкими у себя. Владыко Иоанн сразу же организовал моления среди хуторян, большинство из которых были древлеправославными христианами. В сентябре 1943 года государство изменило отношение к религии: стали открываться храмы, возвращались из лагерей священнослужители.
В октябре 1944 года в городе Вольске состоялся Собор епископов Русской Древлеправославной Церкви, которых в то время было всего трое: епископ Сталинградский Иоанн (Калинин), епископ Куйбышевский Павел (Тимонин) и епископ Вольский Паисий (Феоктистов). На этом Соборе епископ Иоанн был избран Архиепископом Московским и всея Руси. Здесь же в Вольске 14 октября 1944 года на праздник Покрова Пресвятой Богородицы состоялась интронизация Архиепископа Иоанна. После этого Владыко Иоанн возвратился в Верхние Сады. Здесь 9 мая 1945 года он и услышал радостное сообщение о Победе, которую наша Родина одержала над Германией.
Поначалу Архиепископ Иоанн, Московский и всея Руси, осуществлял руководство приходами из Верхних Садов. Потом он переехал в Москву, где был официально зарегистрирован как Древлеправославный Архиепископ Московский и всея Руси. Кафедра Архиепископа Иоанна располагалась в Николо-Рогожском храме г. Москвы. В то время при храме не было никаких подсобных помещений. Архиепископ не имел своего жилья и снимал комнату с очень скромной обстановкой. В этой комнате располагалась и его канцелярия, в которой велось церковное делопроизводство. Здесь же у себя на квартире он принимал священнослужителей, которые приезжали по служебным делам в Архиепископию.
В 1948 году Архиепископу Иоанну исполнилось 80 лет. Как принято у монахов, днем его рождения считался день его небесного покровителя, святителя Иоанна, Новгородского чудотворца. А на следующий день на праздник Рожества Пресвятой Богородицы он отслужил архиерейскую службу в честь своего юбилея и в связи с девятой годовщиной хиротонии его в архиерейский сан. Настоятель московского храма священник Леонтий Дорофеев и прихожане тепло поздравили его с юбилеем, выразив тем самым искреннюю любовь к нему. Приглашать в столицу на свой юбилей других представителей духовенства Владыко по своему смирению и скромности не стал.
Архиепископ Иоанн был усердный молитвенник. В течение двух первых лет своего первосвятительского служения в Москве он почти каждое воскресенье и в праздничные дни служил архиерейские службы. Потом его здоровье ему этого уже не позволяло. Он в совершенстве владел знаменным (крюковым) церковным пением. Тем, кто его знал, он запомнился смиренным человеком, никогда не повышал голоса, никому никогда не грубил, не говорил лишних слов, однако в делах церковного руководства проявлял непоколебимую твердость, отстаивая канонические законы Церкви Христовой.
Он рукополагал епископов, священников, диаконов, интересовался жизнью приходов, заботился о благоустроении их дел, отвечал на письма верующих, обращавшихся к нему отовсюду с разными духовными вопросами.
Однажды в московский храм из Бугуруслана приехали уставщик Иван Иванович Юдин и несколько пожилых прихожан. Они увидели, что на богослужении находились безбородые мужчины, и сказали Архиепископу Иоанну с негодованием: «Как это вы допускаете в церковь брадобрейцев?». Владыко Иоанн кротко говорит им: «За тех, кто бреется и приходит в храм, у меня не так болит душа, чем за тех древлеправославных христиан, которые и бреются, и в храм не ходят. Браду бреющие, но приходящие в храм, слушая духовные поучения, прекратят свой грех. А как быть с теми брадобрейцами, которые не ходят в церковь, как они вразумятся оставить свой грех? Они ведь тоже наши христиане, я и за них отвечаю перед Богом». И время показало, что владыко Иоанн был прав. Прошло несколько лет, и эти безбородые прихожане один за другим стали отпускать бороды.
Давая духовные советы верующим, Владыко Иоанн сначала обращался в мысленной молитве к Богу, и всегда его наставления были правильными. Он призывал паству твердо уповать на Бога, усердно молиться и выполнять закон Господень. В частных беседах с людьми своими краткими, но глубоко мудрыми назиданиями он учил:
Не ожидайте любви от других, сами любите людей, без любви к ближним никакие наши добродетели не угодны Богу. Нам постоянно нужно молиться. Кто не молится — не спасет душу. Без смирения нет пользы от молитвы. Во время скорбей обращайтесь за помощью к Богу в молитве.
Владыко Иоанн призывал быть терпеливыми во всех скорбях и болезнях. И он не только учил этому других, но и сам так поступал. Особое терпение он проявлял во время тяжелой болезни в последний год своей жизни. Он мужественно переносил недуг и находил в себе духовные силы претерпевать боли. Хотя он никому не жаловался, было видно, что он очень страдает. Больше месяца он совсем не поднимался с постели. Затем наступило некоторое облегчение, но ненадолго. Болезнь все больше подрывала его телесные силы. 31 день до своей смерти Владыко Иоанн ничего не ел, последнюю неделю даже воды не мог пить. За день до преставления Владыко причастился, и хотя он не мог пить даже воду, но Святое Причастие принял. До последней минуты он был в сознании и не отрывал взгляда своего от икон, молился.
Кончина Архиепископа Иоанна наступила вечером 27 августа 1956 года накануне праздника Успения Пресвятой Богородицы. На похороны приезжали священнослужители из большинства древлеправославных приходов.
Похоронен Владыко Иоанн на Рогожском кладбище в Москве в одной ограде с Архиепископом Николой (Поздневым), Московским и всея Руси. Очевидцы похоронной процессии вспоминают, что когда гроб с телом Архиепископа Иоанна вынесли из церкви, к нему слетелось множество голубей, которые, кружась над гробом, сопровождали его. По решению священнослужителей вскоре после похорон на могиле Архиепископа Иоанна было сооружено каменное надгробие, и в память о его необычайном смирении на этом надгробии была высечена надпись со словами из Святого Евангелия: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь, и смирен сердцем» (Матф. зач. 43).
