Святые страдальцы и исповедники соловецкие

Соловецкий монастырь является знаковым местом для каждого старообрядца. Со времени  своего основания в 1430-х годах и до 1676 года  монастырь являлся  главным духовным и просветительским центром Северной Руси, твердыней русского православия.  Сегодня мы рассказываем о том, как обитель сопротивлялась церковной реформе патриарха Никона, о соловецких мучениках и исповедниках за веру.

Старообрядцы почитают память святых мучеников и исповедников Архимандрита Никанора, инока Макария, сотника Самуила и иже с ними в Соловецкой обители за древлее благочестие пострадавших. Молитвенное почитание соловецких мучеников установилось в старообрядчестве вскоре после разгрома обители. Исследователи предполагают, что тропарь и кондак им были составлены уже в конце XVII века. В старообрядчестве были широко распространены списки «Истории об отцах и страдальцах соловецких…» славного князя Симеона Дионисьевича Мышецкого (1682-1741). Впервые в истории старообрядчества в городе Людиново Калужской области строится храм во имя мучеников и исповедников Соловецких. Соловецкий монастырь был захвачен царскими войсками в результате предательства в конце января 1676 года, 340 лет назад.

***

Картина гибели и разорения Соловецкого монастыря, несомненно, одна из самых трагических страниц в русской истории. Старообрядческие летописи и предания сохранили множество ярких и достоверных сказаний о «Соловецком стоянии» — долговременной осаде благочестивой иноческой обители, воспротивившийся нововведениям церковных «реформаторов» XVII века. Восемь лет (1668-1676 гг.) держали соловецкие иноки настоящую боевую оборону, осаждаемые царскими войсками и терпя нужду и недостатки во всех жизненно необходимых потребностях. Предание говорит, что царь, охваченный в это время злым и неизлечимым недугом, стал было раскаиваться в своем намерении, предпринятом против иноков, и послал гонца с приказом снять осаду. Но было уже поздно: на середине пути, в городе Вологде, посланный встретился с другим гонцом, спешившим оповестить столицу о позорной «победе» царских воинов.

Основанный в начале XV века преподобными отцами Зосимой, Савватием и Германом, Спасо-Преображенский соловецкий монастырь был известен по всей Руси благодаря строгому уставу иноческой жизни. Святитель Филипп Московский, преподобный Елеазар Анзерский, преподобные Иринарх и Дионисий — это лишь немногие имена святых отцов-подвижников, которыми была прославлена эта благочестивая обитель. Особое слово — о блаженном Иоанне «похабном», Христа ради юродивом, имевшем дарование от Господа предвидеть будущие события. Так, еще за много лет до начала раскола церковного он предсказывал о разорении обители и грядущих жестоких переменах. Позднее сам он принял мученическую кончину через сожжение. Причем во время казни маленький сын воеводы, которого отец держал на руках, видел Иоанна, восходящего из огня к Небесным обителям. Ребенок громко кричал об этом всем собравшимся, показывал в небо пальцем. И хотя другие люди ничего подобного не видели, но, слыша голос младенца, прославляли Бога, творящего столь дивные чудеса.

О предстоящих бедствиях было открыто также и другому святому соловецкому подвижнику. Некоторое время будущий патриарх Никон проходил начальный иноческий искус у преподобного отца Елеазара, основателя Анзерского скита. Но однажды, когда преподобный служил Литургию, он увидел огромного черного змия, который обвивался вокруг шеи у заносчивого и самолюбивого молодого инока. «На великое зло израстила Россия его себе», — услышал преподобный и с тех пор стал гнушаться своим послушником, так что тот около 1639 года был вынужден покинуть Анзерский скит. Имея, однако, соответствующие качества и способности, Никон сумел быстро продвинуться вверх «по служебной лестнице». Так, в 1643 году он был поставлен игуменом Кожеозерского монастыря. Спустя три года по личной просьбе царя Алексея Михайловича — архимандритом Московского Новоспасского монастыря, в котором находилась усыпальница рода Романовых, а в 1649 году, опять по настоянию царя, был возведен в сан митрополита Новгородского.

Предшественник его — святитель Афанасий, муж святой жизни, оставивший кафедру ввиду преклонных лет и желания безмолвия, предчувствовал что-то недоброе в своем приемнике. Принял его с неудовольствием и, умирая, завещал, чтобы погребение над ним совершил псковский архиепископ, а не Никон, которого он признал «врагом Божиим». Престарелый патриарх Иосиф также отказывался рукополагать его в митрополиты. И только Иерусалимский патриарх Паисий, приехавший к этому времени в Москву, совершил епископскую хиротонию.

Интересна краткая биография Никона (мирское имя Никита). Родился он в 1605 году в крестьянской мордовской семье села Вельдеманова Нижегородской области. В юных годах некоторое время жил в Макарьево-Желтоводском монастыре, построенном на берегу Волги. Повстречавшись с известным в тех краях колдуном-татарином, он услышал от него предсказание о своем великом будущем: «Ты будешь великим государем над царством Российским». Нет сомнения, что слова эти крепко запали в души честолюбивому юноше и оказали значительное влияние на формирование его самосознания: всю свою последующую жизнь Никон неуклонно стремился к власти. Получив в двадцатилетнем возрасте рукоположение в священнический сан, Никон не удовлетворился таким положением — скромная служба сельского священника никак не соответствовала его честолюбивому нраву. Он уговорил жену пойти в монастырь, сам принял постриг и вскоре сделал головокружительную для своего происхождения карьеру. Так, в 1652 году Никон, согласно предсказанию деревенского чернокнижника, действительно стал «великим государем» — патриархом Российским.

Здесь по аналогии было бы уместно вспомнить еще один случай из церковной истории — о восхождении на царский престол первого ересеначальника иконоборчества — греческого царя Льва Исавра, жестокого и бесчеловечного гонителя православных христиан. Он также в юности, когда был еще простым деревенским пастухом, получил колдовское предсказание от еврейских чародеев-гадателей. Они обещали ему царство с тем, однако, условием, чтобы он, будучи у власти, запретил по всем церквам почитание священных изображений. (См. «Триодь постную», Синаксарь в неделю Торжества Православия).

Никон же сделался не менее лютым гонителем в Православии относительно не только истинного иконного почитания, ибо по нововведенным порядкам образы святых стали писать несогласно с требованием древних иконописных канонов.Но он дерзнул также коснуться всех сфер церковной жизни с тем, чтобы навязать новые, противные большинству русских людей порядки.

Действовал он резко и решительно, имея конечной целью при унифицировании русских обрядов по греческим образцам стать по времени главою всех Восточных церквей, вторым «папой». Для этого ему требовалось взойти на Константинопольский престол, что, несомненно, удобнее было при полном единообразии церковных правил.

«Никон жестокий деспот — вот общий голос о нем. «Никон тотчас после своего восшествия на патриаршую кафедру, — свидетельствует о нем тогдашний наблюдатель архидиакон Павел Алеппский, прибывший к нам с востока, получил неограниченную власть. Все испугались его, и он до сего времени — страшный тиран для архиереев, архимандритов и для всего священного чина, и даже для людей сильных, состоящих на царской службе. На него не имеет влияние никакое ходатайство, кем бы оно ему не было принесено». (Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря»).

К Соловецкому монастырю новопоставленный патриарх имел давнишнее внутреннее нерасположение. Первые притеснения начались еще в то время, когда он занимал Новгородскую кафедру. Желая отомстить за свое изгнание, он придирчиво вмешивался во внутренние монастырские порядки, причиняя инокам неудобства и неуместные хлопоты. Прибыв в 1652 году на остров за мощами святителя Филиппа, он произвел еще более тягостное впечатление своим самоуправством и незаконным присвоением дорогостоящей церковной утвари. В это же время Никон вызволил из монастырской тюрьмы известного церковного авантюриста — Арсения-грека, несколько раз менявшего свое исповедание и, согласно решению церковного суда, посланного в Соловецкий монастырь «под начал», «для исправления православныя христианския веры». Вскоре Арсений стал основным помощником патриарха-реформатора.

Чтобы понять суть и качество «книжной справы», предпринятой в XVII веке, прежде всего, надо основательно ознакомиться с личностями самих главных справщиков. Вышеупомянутого Арсения профессор Ключевский характеризует как человека нравственно искалеченного, которому ничего не стоило менять свои религиозные убеждения по требованию обстоятельств. Родился Арсений в Турции, но четырнадцатилетним мальчиком был отвезен в Рим и отдан на воспитание монахам иезуитского ордена. Несколько раз переходил он из унии и латинства в Православие и обратно, довелось ему побывать и магометанином. Но именно такие люди и нужны были патриарху-отступнику, чтобы, не раздумывая, выполняли все его приказания. Другого главного справщика — Афонского архимандрита Дионисия профессор Каптерев рисует как корыстолюбивого и бессовестного дельца, служившего государю и Церкви исключительно ради денег. Воспитанником иезуитских коллегий был также и один из ведущих «церковных реформаторов» — извергнутый из сана митрополит Газский Паисий Лигарид, которому суждено было сыграть главную роковую роль в суде над Русской Церковью на соборе 1666-7 года.

Несомненно, западная церковь всегда внимательно следила за событиями на востоке, выжидая благоприятного момента для своих униатских целей. Вот что пишет об этом Б.П. Кутузов:

«… Уже говорилось об интригах католицизма в связи с восточным вопросом. Существует важный, но сего времени замалчиваемый документ, приведенный историком митрополитом Макарием (Булгаковым) в его «Истории Русской Церкви» в разделе о Смутном времени:

«Из инструкции иезуитов Самозванцу, как ввести унию в России».
«…д) Самому государю заговаривать об унии редко и осторожно, чтоб не от него начиналось дело, а пусть сами русские предложат о некоторых неважных предметах веры, требующих преобразований, и тем проложат путь к унии;
е) издать закон, чтобы к Церкви Русской все подведено было под правила соборов отцов греческих, и поручить исполнение закона людям благонадежным, приверженцам унии: возникнут споры, дойдут до государя, он назначит собор, а там можно будет приступить и к унии;
з) намекнуть черному духовенству о льготах, белому о наградах, народу о свободе, всем — о рабстве греков;
и) учредить семинарии, для чего призвать из-за границы людей ученых, хотя и светских».

Этот план иезуитов почти полностью и был выполнен спустя полвека в процессе церковной «реформы» 17-го века. История никоново-алексеевской «реформы» поразительно совпадает со всеми пунктами этой инструкции». (Б. П. Кутузов. «Церковная «реформа» 17-го века, как идеологическая диверсия»).

Неудивительно, что подобные порядки встретили массовое сопротивление среди самых широких слоев русского населения. Утвердить такую «реформу» могли только насилие и репрессии. Соловецкий монастырь, благодаря своей отдаленности, первые годы реформаторской деятельности мог жить относительно спокойно, но после 1666 года отношения особенно резко обострились. Царь решительно требовал покориться соборному уложению, но иноки в ответ писали в Москву челобитные, в которых умоляли царя дозволить им «в предании неизменно жить и скончаться». Ф.Е. Мельников так пишет об этом: «Челобитчики указывали царю Алексею Михайловичу, что «древняя Русская Церковь сияет великим сонмом святых угодников божиих и чудотворцев.А они содержали ту самую веру и те же предания, какие содержит и ныне Соловецкая обитель. И, если, государь, — взывали к царю соловецкие иноки, — твои прародители и святые отцы были православны, то яве, яко и мы православны. Молим же твою, великого государя благочестивую державу, — заканчивают челобитчики, — и плачем вси, со слезами милости просим: не вели, государь, тем новым учителям истинную православную нашу христианскую веру изменити, нам же вели быти в прежнем благочестии и предании. Если же попустишь новым проповедникам отнять у нас православную христианскую веру, то лучше пускай те новые учители предадут нас огню и мукам или на части рассекут, но мы не изменим апостольскому и отеческому преданию» (Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря»).

В 1668 году к монастырским стенам подступил сравнительно небольшой (около ста человек) отряд вооруженных стрелецких воинов, под руководством стряпчего Игнатия Волохова с тем, чтобы принудить соловецких иноков служить по новому чину. Но монастырь затворился за крепкими каменными стенами.

Около трех лет стоял Волохов на подступах к монастырской крепости. Он перехватывал подвозы к монастырю, никого не пропускал к обители, подозреваемых в сочувствии к осажденным томил и пытал в тюремных застенках. Но по некоторым причинам был отозван и на его место заступил стрелецкий голова Климентий Иевлев.

Внутреннее положение в монастыре ужесточилось. Во исполнение заданной инструкции стрелецкими воинами были разломаны и уничтожены все монастырские рыболовные снасти и приспособления. Сожжены служебные кельи и прочие хозяйственные постройки вокруг обители, предназначенные для отдыха соловецких трудников. Иевлев извел также всех коней и волов, которые использовались в монастыре для перевозки дров и в других потребностях. По прошествии двух лет на его место заступил Иван Мещеринов.

К этому времени из Москвы прибыло значительное подкрепление и стенобитные орудия. Начались самые настоящие военные действия со стрельбою из пушек. Однако монастырские стены были достаточно толсты, и пушкари не могли их разрушить. Неизвестно, сколько времени продолжалось бы еще такое положение, если бы не предательство монаха-перебежчика, именем Феоктист, который указал некоторое слабое место в стене и, таким образом, дал возможность проникнуть воинам внутрь.

Темной ночью (по одним данным на 29-е января, по другим — на 22), когда великая буря и пурга делали тьму непроницаемой, одному из монастырских сотников, по имени Логин, три раза снился один и тот же сон, будто некто толкал его и будил, призывая стать к обороне. Исполненный страха, Логин возвестил о видении отцам киновии. Тогда иноки, собравшись в церковь, восстали на молитву. Молились всю ночь, но когда под утро разошлись было по кельям, вооруженные воины ворвались в обитель. Началась самая чудовищная, немыслимая для человеческого ума расправа.

«Преподобнии отцы соловецтии, пострадаша за отеческое благочестие доблественне, архимандрита бо Никанора, инока Макария, и иных мнозех, мучители мразом лютым умориша. Хрисанфу же, Феодору и Андрею руце отсекоша. Овых повесиша за выи, инех же за нозе, и инех мечми посекоша, и в темницах истомиша, и инако умертвиша. И тако мученицы предаша душа своя Богу, Его же возлюбиша» (стихера из службы преподобномученикам).

Точное число избиенных иноков неизвестно, так как многие из монастырской братии могли уже к тому времени скончаться от слабости и болезней. Но большинство исследований говорит, что было их никак не менее трехсот человек. В старообрядческих синодиках поминается до пятисот имен погибших. Большинство иноков, не исключая старых и больных, было предано медленной и мучительной смерти: связанные по двое спиной друг к другу, в одних срачицах, они были брошены стрельцами на льду студеного моря. Воевода Мещеринов настолько изощрялся в своих издевательствах, что даже сам предатель Феоктист, вдавшийся впоследствии в распутство и погибший от постыдной болезни, пришел в ужас и подробно написал в Москву челобитную о его самоуправстве. За «разорение монастырской казны» Иван Мещеринов вскоре был разжалован и с бесчестием привезен в Москву в оковах. В скором времени он умер.

Тела же замученных им страдальцев еще несколько месяцев, до середины лета, оставались непогребенными. Соловецкое предание говорит о том, что все они были нетленны, причем на море не таял лед на том месте, где лежали убиенные иноки. Устрашенные этим сверхъестественным явлением, новые начальники вынуждены были предать тела погребению. Их сбросили в одну общую яму на морской луде («Бабья корга»), которая отстояла от монастыря на пол поприща, и завалили камнями. Очевидцы свидетельствовали потом о чудесных явлениях, бывших у могилы — горящие свечи, необычный свет, ангельское пение…

Разоренное монастырское хозяйство впоследствии так и не удалось полностью поправить. Иноки нового обряда, насильно сосланные сюда из различных монастырей с «большой земли», жаловались на суровый климат и скудное пропитание. Симеон Денисов — прославленный старообрядческий писатель и настоятель Выговского монастыря в своей «Истории об отцах и страдальцах соловецких» с горечью писал о том пьянстве и бесчинстве, которое стало теперь входить в обычай в стенах покоренной обители.

Однако некоторые соловецкие иноки, бывшие в осаде, после тех ужасных событий остались в живых и сумели бежать. Здесь известны имена священноиноков Геннадия и Пафнутия, иноков Германа, Кирилла, Корнилия, Виталия и других соловецких старожилов. Считается, что именно они стояли у истоков основания будущего старообрядческого общежития на реке Выге. У староверов-беспоповцев Выговская пустынь часто называется «малою рекою, истекшей от источника великого — обители Соловецкой». Об этом говорит и сам устав Выговской обители, во многом схожий с порядками, которые были приняты в Соловецком монастыре.

Погибших соловецких мучеников Симеон Денисов называет «виноградом», пролитую ими за веру кровь — «вином Господа», а Выгорецкое общежитие — «виноградником», насажденным «от паростка соловецкой лозы». Будучи лично знакомым с некоторыми очевидцами соловецкой осады, Симеон Денисов составлял свою повесть по их воспоминаниям. Это было первое старообрядческое историческое произведение о Соловецкой трагедии. Во время гонений оно долгое время находилось в списках запрещенной литературы, но постоянно переписывалось и переиздавалось в тайных типографиях. Так, с помощью Божьей, которая преодолевает все внешние людские запреты, это бесценное, как с литературной, так и с духовной точки зрения, сокровище дошло и до наших дней, чтобы мы чтили и помнили, и молились святым Божиим угодникам за нашу многострадальную Русскую землю.

«Врата адова ополчишася одолети Церковь Христову, но страстотерпцы мечем веры, и силою крестною низложиша вся ухищрения их.
Умножистеся яко кедры иже в Ливане, святии мученицы, вашими бо учении и подвиги возрастоша тмы верующих, иже вас любовию величают» (тропари из канона святым страдальцам Соловецким).

Святии преподобномученицы и исповедницы Соловецтии, молите Бога о нас!

---

Автор: инокиня Людмила (Солошенко)